Из отверстий кондиционера дуло перегретым воздухом. Адам включил слабую синюю лампу. Паула сидела на койке, все так же завернувшись одеяла. Ее поза и форма выпуклости под серой шерстяной тканью заставили его замереть. Взгляд на лицо Паулы вызвал у Адама настоящий шок. Казалось, что она не спала целую неделю и так осунулась, словно ее плоть испарялась вместе с капельками пота. Резкое физиологическое изменение вызывало серьезные опасения.
— Господи, да что же с вами случилось? — спросил он, задвигая за собой створку. Адам не хотел, чтобы остальные видели ее в таком состоянии.
Паула поморщилась от приступа сильной дрожи. Влажные от пота волосы прилипли к голове и почти не шелохнулись. Она молча смотрела на Адама своими миндалевидными глазами, утонувшими в глубоких черных ямах глазных впадин. Но оружие под одеялом не дрогнуло.
— Я не собираюсь вас убивать, — сказал Адам. Какая глупость. Он даже иронично усмехнулся. — Сказать по правде, мне нужна ваша помощь. Только вы способны вычислить предателя среди нас.
Плотно сжатые губы Паулы раздвинулись в слабой усмешке.
— Полагаешь, что это сделала я?
— Да бросьте.
— А кто же еще? Я преследовала Йоханссона сто тридцать лет и собиралась отправить его в небытие.
— Вы отдали нам марсианские записи. Политическое давление не играет роли; если бы вы этого не сделали, тогда вы были бы агентом Звездного Странника.
Она убрала пистолет в кобуру.
— Все равно я не должна была так поступать.
— А я счел это долгожданным проявлением гуманности.
— В таком случае ты глуп.
— Вы не считаете себя гуманистом?
— Напротив. — Паула прислонилась к стене и снова поморщилась, устраиваясь поудобнее. — Корни моей целеустремленности как раз в том, что я забочусь о людях, я их защищаю. В этом состоит разница между нами.
Он грустно рассмеялся.
— В таком случае вам надо было бы стать председателем Межзвездной социалистической партии. Это мы заботимся о людях. Мы стремимся к настоящему равноправию для каждого.
— Какое же равноправие вы предоставили Марко Дунбару?
— Кому?
— Или Нику Монтроузу, или Ясону Левину, или Ксантии Винтер?
— Я не знаю никого из этих людей.
— А должен бы знать. Ты убил их. Все они были в поезде из Сент-Линкольна, когда он проходил по станции Абадана.
Укол вины электрическим разрядом пронзил Адама, заставив стиснуть зубы.
— Сука!..
— И не надо лезть со своими идеологическими убеждениями на вершины морали, не стоит даже притворяться, что мы с тобой стремимся к одной цели. Нам обоим хорошо известно, кто из нас прав.
Он смотрел на нее в полукруге слабого голубоватого света и чувствовал, как гнев быстро исчезает.
— Вы паршиво выглядите. Что же с вами случилось?
— Какой-то вид внеземного гриппа. В последнее время мне довелось побывать на многих планетах, я могла подхватить его где угодно.
— У нас с собой есть кое-какие лекарства. — Он похлопал по принесенному ящичку. — Позвольте, я проведу диагностическое сканирование.
— Нет. Я не заразная.
— Кто знает.
— Оставь это, Элвин.
— Вам ведь известно, чем вы больны, не так ли?
Он не мог понять, почему она пытается это скрыть.
— Вам нужна моя помощь или нет?
— Да. — Он вздохнул. — Я могу поклясться, что пришедшие со мной Хранители честные люди.
Паула легла на спину и прикрыла глаза, отчего стала казаться еще более хрупкой.
— Начнем с самого начала, с самых основ. Тебе известно, что агент Звездного Странника — это не ты, верно?
— Да, верно.
— Очень хорошо. Значит, пока не получены доказательства абсолютной невиновности, ты не можешь доверять ни одному человеку в группе.
— Даже вам?
— Я ведь уже говорила, что преследовала Йоханссона на протяжении ста тридцати лет. Ты должен подозревать меня хотя бы из-за этого. Я-то знаю, что я невиновна, но доказать тебе не могу.
— У вас какой-то нездоровый взгляд на мир, следователь, хотя я, похоже, зря вам об этом говорю. Но продолжайте. Как же мне определить виновного?
— Диверсия, скорее всего, произошла уже после того, как мы присоединились к твоей группе.
— Да. Я сам присутствовал при упаковке и погрузке этих ящиков. В помещении склада трудно было бы воздействовать мазером на содержимое даже одного ящика, не говоря уж о четырех.