Она слишком близко ко мне, и я не пойму, почему меня сыпет всего мурашками. Мне нравится ее запах. Я вообще зависим от запахов. У меня просто зашкаливающее звериное обоняние. Я улавливаю малейшие оттенки ароматов и вони и всегда от этого страдаю. Могу блевануть, если смрад слишком отвратителен. А от нее как будто бризом, свежестью запредельной с легкой примесью сирени и ландышей. И меня от этого запаха рубит. Охренеть. Сам от себя в шоке.
— Нам кто-то поможет.
Выдыхает она и роется в своей сумочке в поисках телефона.
— Божееее! Я забыла свой сотовый в зале! С ума сойтииии!
Оооо, кажется, на моей стороне само провидение. Как очаровательно она нервничает.
— У тебя есть сотовый?
— У меня сдохла зарядка…, - вру я ей и незаметно жму на кнопку выключения сотового.
— Черт! И что теперь делать? — в отчаянии выдыхает.
— Ничего. Ждать, когда включат электричество.
Спокойно отвечаю я и продолжаю смотреть на нее.
Она молчит. Я молчу вместе с ней. Даю привыкнуть к себе. Чтоб, и правда, не боялась. Зачем мне страх? Силой я никого брать не собираюсь, мне это и на хер не надо. Она не боится, но очень заметно нервничает, опять роется в сумочке. В отчаянии вешает ее на плечо.
— Не устала стоять?
— Нет! — раздраженно и очень резко, наверное, чтоб не смел намекать на ее недостаток. — Скоро мы отсюда выйдем. Кто-то заметит, что в универе нет света, и позвонит куда надо.
Конечно, позвонит. Я отправлю смску, и все «выбитые пробки» вернут на место. Но до этого мы с тобой познакомимся поближе, крошка.
В лифте становится прохладно. На мне теплый карди с капюшоном и с подкладкой и свитшот. Мне не холодно. А вот на ней тоненький гольф под горло. Наверняка, куртка или что она там носит остались в машине. Да, она на машине, и я даже знаю на какой. Ничего, малышка, скоро ты начнешь мерзнуть. Точнее, ты уже мерзнешь.
— Тебе не холодно?
Спрашиваю и делаю шаг к ней. Пятится невольно назад и прижимается спиной к зеркальной стене.
— Нет… — отвечает и старается держаться подальше, но я ей не даю и придвигаюсь еще ближе. Теперь ее ох*енный запах забивается в ноздри еще сильнее.
— Мне не холодно! — говорит уже взволнованно и смотрит на меня слегка расширенными глазами. Кажется, девочка начинает меня бояться. А это неправильная эмоция.
— Лгать некрасиво…Диана.
Мне нравится ее имя. Оно ей подходит.
— Если держаться ближе к друг другу, можно легко согреться.
Я нависаю над ней, упираясь обеими руками в стену, и вижу, как она судорожно глотает слюну. Выдыхает очень горячо, и там, где ее выдох дотрагивается до моей кожи, становится горячо, как после ожога. Б*ядь. Что за идиотская реакция. Никогда таких не было. Что в ней изначально шибануло меня по мозгам?
— Мне не холодно…ты бы не мог отодвинуться от меня подальше?
Лифт почему-то дернулся, я невольно подхватил ее под талию, а она уперлась руками мне в грудь и тут же убрала руки, словно прикосновение ко мне ее дико испугало.
— Отпусти! — требовательно и даже в какой-то панике.
— Не бойся, я тебя не собираюсь насиловать!
— Я уже сказала, что я тебя не боюсь.
Боится. Еще как боится. Вот почему мне никогда не нравились целки. Вот это их ошизение, ужас. Но…б*ядь. Почему-то сейчас меня эта мысль не разозлила, а…что ли, вызвала удовлетворение. Чтобы я сейчас не сделал…у нее это будет впервые. Есть в этом нечто невероятно ох*енное. Ее близость распаляет, и я чувствую, как мой «дружок» в штанах крепчает. «Угомонись, тебе сегодня не обломится. Упал-успокоился!» мысленно говорю с членом, но он на меня явно забил. Ему нравится запах ее дыхания, легкая дрожь нежного тела и да, б*ядь, ее невинные огромные глаза.
А еще говорят, глаза не возбуждают, только голые сиськи, письки и жопа. Ни хера. Секс живет в глазах. Внутри, в голове. Он начинается во взгляде, и, если вас хотят, нет ничего более возбуждающего, чем взгляд девушки, когда она течет от вас. Только по взгляду я могу точно понять, насколько у нее влажно между ног.
Я не убрал руки, а она вся замерла и смотрит на меня, не шевелится.
— Ты, психолог, не трясись. Я просто обниму и согрею.
— Не надо.
Звучит очень неуверенно и потерянно. А меня как кипятком окатывает. Все мысли уже давно в штанах, пульсируют в налившихся яйцах и распирающем трусы члене. У меня встал на эту хромую малышку. Вот так просто. Без единого прикосновения. Только от запаха и взгляда. И это п*здец. Потому что меня начинает вести от похоти. И я вдруг понимаю, отчего меня настолько вставило. ЕЕ правильность. Ее скромность, как у сраной послушницы монастыря. От нее за версту несет святостью, и мой внутренний дьявол хочет разорвать эту чистоту.