3. Помпей же в это время находился с северной стороны города и засыпал ров и всю лощину всем, что собирали его отряды. Это была трудновыполнимая задача — как вследствие безмерной глубины рва, так и из-за того, что евреи всячески препятствовали сверху. Поэтому римляне никогда не достигли бы цели своих усилий, если бы Помпей не воспользовался субботами, во время которых евреи, как это предписывается их верой, не принимаются ни за какую работу. Именно в течение суббот он и воздвиг свои земляные сооружения, удерживая при этом своих людей от вооруженных столкновений, — ведь евреи сражаются в субботу только в целях самозащиты. Когда наконец лощина была засыпана, Помпей водрузил на искусственное основание высокие башни, установил осадные машины, привезенные из Тира, и начал долбить стены, в то время как камнеметы делали невозможным любое вмешательство сверху. Однако в течение долгого времени башни оставались неповрежденными, так как на этом отрезке стены они отличались особой массивностью и величественностью.
4. Римляне несли тяжелые лишения, и Помпей поражался непоколебимой твердости евреев, в особенности же тому, что, находясь под градом камней, они продолжают соблюдать все свои обряды; как если бы в городе царил полный мир, они неукоснительно совершали и ежедневные жертвоприношения, и заупокойные жертвы, и всякое иное служение Богу. И даже во время взятия Храма, падая мертвыми вокруг алтаря, они не прекращали предписанных для этого дня обрядов.
Наконец, на третьем месяце осады римляне опрокинули одну из башен и ворвались в Храм. Первым отважился перейти стену сын Суллы Корнелий Фауст; за ним последовали два центуриона, Фурий и Фабий, вместе со своими отрядами. Они совершенно окружили двор Храма и убивали как тех, кто спасался бегством в помещения Храма, так и тех, кто пытался оказать мимолетное сопротивление.
5. Многие из священнослужителей, хотя и видели, как враг приближается с мечом в руке, спокойно продолжали совершать священные обряды, и их сражали в то время, как они, поставив служение Богу выше спасения собственной жизни, совершали возлияния или воскуряли благовония. Многие были убиты собственными соотечественниками из противного лагеря, другие во множестве сами бросались с обрыва, а некоторые, обезумевшие от безвыходного положения, поджигали окружающие стену строения и погибали в огне. Всего евреи потеряли убитыми 12 тысяч человек; со стороны римлян убитых было очень немного, но значительное число их было ранено.
6. Среди бедствий этого времени ни одно не повергло народ в такой ужас, как обнажение перед чужеземцами святого места, дотоле защищенного от посторонних взглядов. Ведь Помпей со своими приближенными вступил туда, куда не позволялось входить никому, кроме первосвященника, и увидел внутренность Храма — подножия светильников и сами светильники, стол, чаши для возлияний и курильницы, все из цельного золота, великое множество благовоний и священную казну — всего две тысячи талантов. Однако он не прикоснулся ни к чему из этого и ни к какому другому из священных сокровищ и всего лишь днем спустя после взятия Храма приказал его служителям совершить очищение и принести обычные жертвы. Он вновь назначил Гиркана первосвященником, ибо тот оказал ему большую помощь во время осады — в основном тем, что удерживал толпы сельских жителей, рвавшихся сражаться за Аристобула. Тем самым он, как и подобает хорошему военачальнику, привлек народ более благосклонностью, чем принуждением.
Среди пленных находился и тесть Аристобула, приходившийся ему одновременно дядей. Зачинщики войны были обезглавлены, Фауст и те, кто оказал Помпею ценные услуги, получили великолепное вознаграждение, а страна и столица были обложены данью.