Итак, представ перед Иродом, Эврикл заявил, что он дарит ему жизнь в обмен на великодушие и свет дня — в обмен на гостеприимство. Меч, предназначенный сразить царя, давно заострен, и рука Александра уже занесена, только он, Эврикл, благодаря своему притворному сообщничеству сумел предупредить удар. Он слышал, как Александр говорил, что Ироду недостаточно восседать на принадлежащем другим троне и, убив их мать, расточить ее царство, — нет, он еще старается втащить на трон побочного сына и отдает царство их деда этому ничтожеству Антипатру; но он, Александр, собственной рукой отомстит за души Гиркана и Мирьям, ибо не подобает ему без кровопролития наследовать престол такого отца. Еще он якобы говорил, что каждый день подвергается постоянным придиркам и не может бросить самого невинного замечания, чтобы оно не обернулось против него же. Если разговор заходит о предках, отец тут же выходит из себя и начинает оскорблять его примерно такими словами: «Ну, уж конечно, только Александр у нас благородного происхождения, ведь он думает, что отец его без роду, без племени!» И если он промолчит в ответ, то само его молчание расценивается как оскорбление, если же польстит отцу, то скажут, что он притворяется. И так он никогда не в состоянии угодить отцу, который привязан к одному только Антипатру. Поэтому, если даже его попытка не увенчается успехом, он примет смерть с радостью. В случае же успеха его безопасность будет обеспечена, во-первых, его тестем Архелаем, у которого он легко сможет укрыться, и, во-вторых, Цезарем, которому до сих пор неизвестно подлинное лицо Ирода. Когда он предстанет перед ним, то ему не придется, как в прошлый раз, страшиться присутствия отца и ограничиваться жалобами на собственные несчастья. Прежде всего он предаст гласности бедствия изнемогшего под бременем налогов народа, затем расскажет о роскоши и излишествах, на которые идут эти добытые непосильным трудом деньги, расскажет о том, что за люди обогащаются за его счет и за счет его брата, и перечислит, какими способами некоторые города добились особых привилегий. Он потребует расследования обстоятельств смерти деда и матери и откроет все творящиеся в царстве преступления. После всего этого не будет и речи о том, чтобы обвинить его в отцеубийстве!
3. Завершив эту клеветническую речь против Александра, Эврикл перешел к пространному восхвалению Антипатра — якобы единственного из сыновей, поистине привязанного к отцу и потому являющегося препятствием описанного заговора. Гнев царя, не успевшего еще оправиться от прежних потрясений, не имел границ. Антипатр, вновь воспользовавшись благоприятным стечением обстоятельств, подослал к царю новых соглядатаев, которые обвинили обоих братьев в тайных совещаниях с Юкундом и Тиранном, начальниками царской конницы, отставленными за какие-то провинности. Окончательно потерявший самообладание царь тут же послал обоих на дыбу; они, однако, отвергли все обвинения.
В это же самое время царю было представлено письмо, якобы посланное Александром начальнику крепости Александрион. Письмо содержало просьбу впустить Александра и Аристобула в крепость после убийства ими отца и позволить им воспользоваться оружием и всем остальным. Александр опротестовал подлинность письма, заявив, что это подделка царского письмоводителя Диофанта, человека бесчестного и необыкновенно искусного в подражании любому почерку (всю свою жизнь он занимался подлогами и в конце концов был казнен за подлог). Ирод подверг начальника крепости пыткам, однако не смог получить от него ничего в подтверждение выдвинутых обвинений.
4. По этой причине Ирод счел улики недостаточными и оставил сыновей на свободе, хотя и установил за ними надзор.
Эврикла, проклятие своего дома и устроителя всего этого мерзкого дела, он называл спасителем и благодетелем и наградил пятьюдесятью талантами. Обогатившись таким образом, тот не стал ждать, пока обнаружится истина, и поспешил в Каппадокию, где вытянул деньги и из Архелая, которому бесстыдно представился как примиритель Ирода с Александром. После этого он отплыл в Грецию, где использовал бесчестно добытые деньги на новое зло. Он был дважды обвинен перед Цезарем в подстрекательстве к мятежу в Ахайе и в вымогательстве денег с городов и в конце концов отправлен в изгнание. Так он был наказан за зло, причиненное Александру и Аристобулу.
5. Но сколь отличен от спартанца был Эварест Косский! Один из ближайших друзей Александра, он находился в Иудее в одно время с Эвриклом, и, когда царь изложил перед ним выдвинутые тем обвинения, Эварест заявил под присягой, что никогда не слышал, чтобы юноши говорили что-нибудь подобное. Однако он ничем не мог помочь злосчастным братьям, ибо Ирод склонял свой слух только к злым языкам и был рад только тем, кто разделял с ним подозрения и гнев.