7. С этими словами она достала шкатулку, которая действительно содержала лишь небольшое количество яду.
Тогда Ирод подверг пытке мать и брата Антифила, которые сознались, что шкатулка была привезена Антифилом из Египта, где он получил ее от брата, бывшего в Александрии врачом. Духи Александра и Аристобула витали по дворцу и, проникая повсюду, делали тайное явным, посылая на допрос даже тех, на кого никогда не падало подозрение. Даже Мирьям, дочь первосвященника, была найдена причастной к заговору: об этом сообщили под пыткой ее братья. За свои преступные намерения мать была наказана через сына, ибо имя ее сына Ирода, который должен был наследовать Антипатру, было вычеркнуто из отцовского завещания.
XXXI
1. В разгар событий допросу был подвергнут вольноотпущенник Антипатра Батилл, показания которого окончательно подтвердили замыслы Антипатра. Именно: он принес еще одно снадобье — ядовитую смесь змеиного яда с выделениями других пресмыкающихся; Ферора и его жена должны были отравить им царя в том случае, если первый яд не окажет нужного действия. Вместе с ядом он принес письма, подделанные Антипатром для того, чтобы обвинить своих братьев Архелая и Филиппа, царских сыновей, которые в это время воспитывались в Риме и уже превратились в юношей с высоким духом. Антипатр вознамерился искоренить эту подрастающую угрозу его надеждам и с этой целью подделал некоторые обличающие их письма от имени некоторых друзей Ирода в Риме, одновременно подкупив других друзей, чтобы они написали, что юноши постоянно осуждают отца, обвиняют его в смерти Александра и Аристобула и противятся своему возвращению на родину (ведь Ирод уже послал за ними, и это-то и было главной причиной беспокойства Антипатра).
2. Еще до своей поездки в Рим, находясь в Иудее, Антипатр заплатил за то, чтобы в Риме были написаны эти изобличающие письма, а сам явился к отцу якобы затем, чтобы оправдать поведение братьев, настаивая, что часть сообщаемого является неправдой, а другую следует приписать юношеской опрометчивости. Поскольку составителям обличительных писем он заплатил большие деньги, ему нужно было скрыть эти расходы; поэтому он накупил себе дорогих одежд, ковров искусной работы, серебряных и золотых чаш и много других ценных вещей, чтобы затраченные на это средства скрыли другие, более подозрительные траты. Его отчеты показывали расход в 200 талантов, большая часть которых была отнесена на счет его законной тяжбы с Сулаем. Сейчас, однако, мелкие мошенничества всплыли наружу вместе с более серьезными преступлениями.
Но хотя допросы кричали об отцеубийстве, а письма — о повторном братоубийстве и хотя со времени разоблачения Антипатра до его возвращения домой прошло целых семь месяцев, никто из прибывавших в Рим не рассказал ему о том, что происходило в Иудее, — столь велико было всеобщее отвращение к нему. Возможно также, что духи убитых братьев закрыли рты тем, кто все-таки собирался рассказать Антипатру о происходящем. Так или иначе, он прислал из Рима письмо с известием о скором возвращении, где сообщал также о чести, оказанной ему Цезарем при их последнем свидании.
3. Царь, который жаждал, чтобы злоумышленник попал в его руки, и одновременно боялся, что тот окажется предупрежден и настороже, ответил ему письмом, в котором скрыл подлинные чувства и, являя видимость благосклонности, настаивал, чтобы Антипатр скорее возвращался домой; он писал, что если Антипатр прибудет быстро, то он, Ирод, ни словом не упрекнет его за проступки матери. Дело в том, что Антипатру уже было известно, что его мать удалена от двора: будучи в Таренте, он получил письмо с сообщением о смерти Фероры, после чего стал выказывать беспредельное горе, глубоко растрогав тех, кто думал, будто он скорбит о кончине дяди. На самом же деле он был удручен провалом заговора и скорбел не столько о Фероре, сколько о том, что вместе с ним лишился орудия совершения своего преступления. Его охватил страх за содеянное: а вдруг яд уже обнаружен! Однако теперь, получив в Киликии упомянутое письмо от отца, он без промедлений двинулся дальше.
Однако, когда его корабль уже достиг Келендериса, им вдруг завладела мысль о судьбе матери, ибо душа его непроизвольно почувствовала недоброе. Наиболее дальновидные из свиты советовали ему не отдаваться во власть отца, пока не станут точно известны причины изгнания матери: они опасались, что выдвинутые против нее обвинения таят за собой нечто большее. Менее благоразумные, которые не столько заботились о благополучии Антипатра, сколько стремились скорее вернуться домой, настаивали, чтобы он продолжал свой путь, так как его медлительность может подать отцу повод для подозрений, врагам же — предлог для клеветы. Если и возникло какое-либо подозрение против него (так говорили они), то только из-за его отсутствия, тогда как в его присутствии никто не осмелится вредить ему; было бы нелепо, если бы он позволил смутным подозрениям лишить его несомненных благ и не отдался бы как можно скорее в руки отца, чтобы получить от него царство, единственной опорой которого является он, Антипатр. Антипатр, ведомый божественным провидением, внял этим советам: он переплыл море и высадился в Кесарии.