4. Прежде всего его поразило то, что он оказался в полном одиночестве: все избегали его и никто не осмеливался приблизиться, ибо, в то время как ненависть к нему была столь же сильна, как и прежде, теперь, по крайней мере, люди не боялись открыто выказывать ее. Многих, кроме того, удерживал страх перед царем, так как каждый город был к тому времени полон слухами об Антипатре, и единственный, кто оставался в неведении, был сам Антипатр. Сколь пышны были его проводы при отправлении в Рим, столь же убогой была сейчас его встреча. Он уже начинал подозревать неладное, однако был слишком умен, чтобы выказать это, и, хотя в душе был мертв от страха, невероятным усилием заставил себя сохранять спокойный вид. Сейчас у него уже не было возможности ни бежать, ни исправить положение. Однако поскольку из-за царских угроз никакие определенные известия о событиях во дворце не достигли его, оставался проблеск надежды: быть может, еще ничего не раскрыто или, даже если раскрыто, он еще сумеет все исправить запирательством и хитростью, ведь только они могут теперь спасти.
5. Поддерживаемый этими тщетными надеждами, Антипатр вступил в царский дворец один, без всякого сопровождения, так как его свиту грубо задержали у внешних ворот. Во дворце в это время находился сирийский наместник Вар. Антипатр вошел к отцу и, пытаясь держаться развязно, бросился к нему с намерением обнять. Однако Ирод отстранил его и, отвернувшись, воскликнул: «Как это похоже на отцеубийцу — желать обнять меня, будучи отягощенным таким преступлением! Будь ты проклят, нечестивый негодяй! Не смей касаться меня, пока не опроверг обвинений! Ты будешь предан суду, и Вар прибыл как раз кстати, чтобы быть твоим судьей. Иди и до завтра обдумывай свою защиту, ибо я даю тебе возможность приготовить одно из твоих ухищрений». Антипатр, слишком ошеломленный, чтобы произнести хотя бы слово, повернулся и вышел. Вскоре к нему вошли жена и мать с полным изложением обвинений. Тут к нему вернулось самообладание, и он принялся готовить свою защиту.
XXXII
1. На следующий день царь созвал суд, состоявший из его советников и придворных; придворные Антипатра тоже присутствовали на заседании. Ирод вместе с Варом возглавляли заседание, и Ирод вызывал свидетелей. Среди свидетелей были несколько служанок матери обвиняемого, которую незадолго до того застали при попытке переслать сыну записку следующего содержания: «Твоему отцу известно все. Поэтому не являйся к нему, пока не сможешь рассчитывать на поддержку Цезаря». После того как были введены эти и все остальные свидетели, вошел Антипатр и пал ниц перед отцом. «Прошу тебя, отец, — начал он, — не произносить своего приговора прежде, чем не выслушаешь непредвзято моего защитительного слова. И если только ты мне позволишь, я докажу свою невиновность».
2. Прервав его речь приказанием молчать, Ирод обратился к Вару: «Я совершенно уверен, что ты, Вар, как и всякий справедливый судья, признаешь Антипатра неисправимым негодяем. Но я боюсь, как бы самое мое несчастье не вызвало в тебе отвращения и ты не счел бы меня заслуживающим любого наказания за то, что я породил таких сыновей. Однако по этой же самой причине тебе следовало бы испытать ко мне сочувствие, ибо я был этим мерзавцам самым любящим отцом. Других своих сыновей я объявил царями, когда они были еще совсем юными, я дал им образование в Риме и сделал их друзьями Цезаря на зависть другим царям — и они отплатили мне тем, что составили против меня заговор! Они были умерщвлены главным образом ради Антипатра: он был молод, он был моим наследником и потому его безопасность являлась моей главной заботой. И вот это низкое чудовище, переполненное моими благодеяниями, излило на меня же свою непомерную дерзость! Он считал, что я живу слишком долго, он тяготился моим преклонным возрастом, он хотел стать царем через отцеубийство! Поделом мне за то, что я возвратил его к себе в город после того, как он однажды был изгнан мною! Поделом мне за то, что я оттолкнул сыновей царевны, чтобы сделать его наследником своего престола!