Эти восклицания, жалобы и слезы глубоко растрогали Вара и всех присутствовавших. Один только Ирод был слишком разгневан, чтобы речь Антипатра исторгла из него слезы: ведь он знал, что все обвинения были правдой.
4. Вслед за этим поднялся Николай и по распоряжению царя приступил к исчерпывающему изложению всех козней Антипатра. По мере того как он говорил, всякое сострадание к обвиняемому рассеялось. Поток обвинений не иссякал: Николай объявил Антипатра ответственным за все совершенные в этом царстве преступления, и в первую очередь за убийство братьев, доказав, что они погибли только вследствие его клеветы. Далее он обвинил Антипатра в заговоре против других вероятных наследников: возможно ли, спрашивал он, чтобы пощадил братьев тот, кто приготовил яд для собственного отца? Затем он перешел к обвинению в отравительстве и по порядку изложил все данные при расследовании показания. Говоря о Фероре, он едва мог сдержать себя: подумать только, что именно его Антипатр чуть было не превратил в братоубийцу! Не кто иной, как он, подкупил самых близких и дорогих сердцу царя людей, наполнив весь дворец скверной! Николай выдвинул еще много других доводов и, доказав истинность каждого из них, возвратился на свое место.
5. После этого Вар обратился к Антипатру и пригласил его произнести защитительную речь. Однако тот только сказал: «Бог свидетель моей полной невинности!» — и остался распростертым в молчании. Тогда Вар послал за ядом, дал его приговоренному к смерти узнику и заставил выпить; смерть наступила мгновенно. После этого Вар переговорил с Иродом с глазу на глаз, составил для Цезаря отчет о происшедшем и на следующий день покинул Иерусалим. Царь заключил Антипатра в тюрьму и отправил послов к Цезарю с сообщением о постигшем его несчастье.
6. Вскоре после этого открылось, что Антипатр составил заговор также и против Шломит. Именно: в Иудею прибыл один из слуг Антифила и привез письма от прислужницы Юлии по имени Акмэ. Из этих писем царю стало известно, что Акмэ обнаружила среди бумаг Юлии письма его сестры Шломит и, желая быть полезной, пересылает их ему. Эти письма, содержавшие самые резкие оскорбления и самые яростные обвинения по адресу Ирода, были подделкой Антипатра, который подкупил Акмэ, чтобы она переслала их Ироду. Его виновность доказывалась ее письмом к нему, ибо Акмэ писала и ему тоже: «Согласно твоему желанию, я послала твоему отцу те самые письма с сопроводительной запиской. Я уверена, что по прочтении их он не пощадит своей сестры. Когда все будет кончено, прошу не забыть о твоем обещании».
7. Когда среди поддельных писем, обвинявших Шломит, было обнаружено и это письмо, царю пришло в голову, что, возможно, бумаги, обвинявшие Александра, тоже не были подлинными. При мысли о том, что из-за козней Антипатра он чуть было не казнил и сестру, его охватывало величайшее смятение.
Потому он решил, не теряя времени, покарать Антипатра за все преступления. Но как раз когда он собирался это сделать, его поразила тяжелая болезнь. Тем не менее он успел дать знать Цезарю об Акмэ и о бесчестной попытке оклеветать Шломит. Он послал также за своим завещанием, чтобы изменить его. Своим преемником он назначил Антипу, обойдя старших сыновей, Архелая и Филиппа, оклеветанных Антипатром. Цезарю, наряду с множеством других даров, он завещал 1000 талантов; его супруге, детям, придворным и вольноотпущенникам — около 500 талантов. Своим детям он оставил щедрое наследство в землях и деньгах. Сестре, Шломит, он, в знак особой чести, выделил наиболее великолепные дары. Таковы были исправления, внесенные им в завещание.
XXXIII
1. Здоровье его неуклонно ухудшалось, так как недуг застиг его в преклонном возрасте и в подавленном состоянии духа. Ему было около 70 лет, и дух его был сломлен перенесенными им из-за детей несчастьями, так что, даже когда он был здоров, радости жизни не имели для него никакого значения. Болезнь усугублялась сознанием того, что Антипатр все еще жив, но он решил, что казнь следует совершить публично, и потому дожидался своего выздоровления.