2. Но возмездие за содеянное настигло Аристобула, ибо он лишился своего брата Антигона, которого любил до такой степени, что даже разделил с ним царскую власть: ведь он убил и его, поверив наветам бесчестных придворных. Сначала, правда, Аристобул не верил их рассказам, ибо, как мы уже говорили, очень любил брата и считал, что наветы порождены завистью. Но однажды, когда Антигон с большой пышностью возвратился из похода, чтобы присутствовать на празднике, во время которого, согласно отеческому обычаю, принято возводить кущи для Бога, случилось, что Аристобул как раз был болен. В конце праздника Антигон со своими телохранителями и при всех знаках отличия взошел в Храм, чтобы вознести молитвы — главным образом, за выздоровление брата. Между тем бесчестные придворные отправились к царю и донесли ему все и о свите Антигона, и о его горделивой осанке, не соответствующей его положению; еще они сказали, что Антигон явился во главе огромного войска, чтобы убить брата, так как он-де более не в состоянии довольствоваться лишь царскими почестями, не имея самой власти.
3. Эти и подобные им рассказы постепенно пересилили недоверчивость Аристобула, но он принял меры, чтобы скрыть свои подозрения и в то же время остеречься от незримой опасности. Так как сам он был прикован к постели в своей крепости (прежде она называлась Бира, а потом была переименована в Антонию), то расставил своих телохранителей в одном из подземных переходов и дал им приказание не трогать Антигона, если тот придет безоружным, но убить его, если он будет вооружен. А после этого он послал людей предупредить брата явиться к нему без оружия. Однако царица, стоявшая на стороне заговорщиков, измыслила необычайно коварный план: чтобы перехватить предупреждение царя, заговорщики подкупили вестников, а сами сообщили Антигону, что будто бы его брат слышал, как Антигон захватил в Галилее великолепные доспехи и военное снаряжение, и хотя из-за своей немощи не в состоянии прийти и взглянуть на них, ему очень хотелось бы, чтобы Антигон перед отбытием показался ему во всем снаряжении.
4. И, услышав это, не подозревавший ничего дурного со стороны брата Антигон облачился во все свои доспехи, чтобы брат смог их осмотреть. А когда он приблизился к темному проходу под названием Стратонова Башня, царские телохранители набросились на него и убили — убедительное свидетельство тому, что никакая естественная привязанность не может устоять против клеветы и что самые лучшие чувства не настолько сильны, чтобы бесконечно противостоять зависти.
5. Еще одна любопытная подробность этой истории. Некий Йехуда, из ессеев, который ни разу не ошибся в своих предсказаниях, увидел проходящего через Храм Антигона и воззвал к своим ученикам (а сидело немало их рядом с ним): «Увы! Лучше было бы мне сейчас умереть, ибо истина моя скончалась и одно из моих предсказаний не сбылось. Вот идет живой Антигон, который сегодня должен быть убит. Но он был обречен на смерть в Стратоновой Башне, а ведь это в шестистах стадиях отсюда, и день уже клонится к концу, так что время превратило мое пророчество в ничто». Произнеся эти слова, старец погрузился в мрачное раздумье, а вскоре после этого разнеслась весть, что Антигон убит в подземном укреплении, которое, подобно приморскому городу Кесарии, носит название Стратонова Башня. Это-то и было причиной смятения предсказателя.
6. Отсюда началось стремительное падение Аристобула, жестоко раскаивавшегося в позорном преступлении. При одной мысли о совершенном убийстве его рассудок мутился, и с каждым днем силы покидали его, так что в конце концов из-за безудержного горя у него разорвались внутренности и он изверг большое количество крови. Когда один из прислужников убирал кровь, то, побуждаемый божественным провидением, он поскользнулся на том самом месте, где был поражен Антигон, и на все еще заметные пятна крови убитого пролил кровь убийцы. Мгновенно из уст присутствовавших исторгся ужасный крик, как если бы слуга пролил кровь нарочно. Царь услыхал этот крик и спросил о причине; когда же никто не осмелился сказать правду, он стал настаивать, чтобы ему сообщили, в чем дело. Наконец угрозами он вынудил слуг к признанию. Глаза его наполнились слезами, он застонал из последних сил и прошептал: «Так и есть. Мне не удалось скрыть моих беззаконных деяний от всевидящего ока Бога, и возмездие за кровь брата настигает меня без промедления. Доколе, о бесстыднейшее из тел, ты будешь удерживать душу, которой суждено расплатиться за смерть матери и брата? Доколе я буду совершать им возлияния своей кровью, капля за каплей? Пусть они возьмут ее всю, и пусть божество больше не насмехается надо мной этими возлияниями из моих внутренностей!» С этими словами он испустил дух, не процарствовав даже одного года.