- Ты Ванюша про сестрицу свою думай.
- Думаю, бабуля, думаю, - не сводя глаз с блюда, отмахнулся Иван.
- Эх, не выходит, попробуй Вань подумать о том, что с сестрицей твоей связанно может быть.
И стали на блюде появляться то матушка, его плачущая у окна то отец, разговаривающий с кумами, то родственники разные, то пёс её Верный бегущий по дороге, он в тот же вечер куда-то сгинул, и конь, привязанный длинным поводом к столбу, на котором Иван ускакал.
- Злата Егоровна, может у вас яблоко порченое? - схватив яблоко с блюда, стал Иван потрясать им над головой.
- Полож яблоко! Раздался негромкий, но уверенный мужской голос.
Огляделся Иван по сторонам и никого кроме кота и старушки не увидел.
- Может это не то, что надо яблоко? - продолжил Ваня.
- Полож, полож тебе говорю! Это яблоко то, что надо яблоко. Раздался всё тот же голос.
Положил Иван яблоко и быстрым движение развернулся. Напротив, него на печи сидел огромный чёрный кот, не сводил с него глаз и легкими движениями хвоста обмахивал стенку печи.
- А, ты разговариваешь!
- Я ещё и читать умею Ваня, - не сводя с Ивана глаз, ответил кот.
- Я подозревал, что ты не простой. Немного оробев, попятился в сторону наш герой.
- Вань ты чего, это всего лишь кот, - попробовала успокоить Ивана Злата Егоровна.
- Да кот, - с недоверием согласился Иван.
- Эка невидаль, подумаешь, разговаривает? Тебе Ваня если хочешь сестрицу свою разыскать нужно, перестать удивляться и бояться, а то таким Макаром далеко не уйдёшь.
- И далече идти то надо? - не сводя глаз с кота, поинтересовался Иван.
- Далече Ваня далече, - шевеля растопыренными по сторонам усами, пробормотал шерстяной говорун.
- А путь твой Ваня лежит теперь за тридевять земель. - Так как нет её ни среди живых, ни среди мёртвых.
- Как ты животное об этом узнал, блюдо сестрицы моей не показало?
- Хорош истерить, возьми себя в руки, и хамить не надобно. - С виду воспитанный такой, а хамишь. С обидой на морде, облизал лапу кот.
- Ладно тебе Уголёк, - заступилась за Ивана Злата Егоровна.
- Ты ещё и Уголёк, обалдеть, - с ещё большим недоумением пробубнил Иван.
- Что ты всё обалдеваешь, зовут меня так, кличка такая. – А сестрица твоя жива, ежели б она мертва была, то яблоко могилку её показало бы. – Яблоко Ваня показывает, а не блюдо, оно так и называется яблоко на блюде. – Так что не упала ещё звезда твоей сестры, молодец.
- Ну и в какую сторону мне теперь скакать надобно? Совсем успокоившись, спросил Иван.
- Нет Вань, скакать никуда не надо, это ты так полжизни проскачешь и не доскачешь. - Тебя коротким путём провести надобно, а конь твой по нему не пройдёт, - опёршись о стол начала инструктировать Злата Егоровна.
- Я не поведу, Чуралеська пусть ведёт. Ничего ни желая слушать, повернулся огромной спиной Уголёк.
- Иди тогда ищи её, умник, медлить то нельзя! - впервые повысила голос Злата Егоровна.
- Никого искать не надо. Раздался звонкий девчоночий голос.
- То-то я смотрю пироги, куда-то исчезают, - промурлыкал котяра.
И на другом конце стола за самоваром сидя на стуле, стала проявляться маленькая на вид лет двенадцати, рыжеволосая с розовым румянцем озорная пухленькая девчонка.
- Ты чего-раньше-то не проявилась? - спросила Егоровна.
- Проявись я раньше, чего б с молодцем сталось, он вон Уголька еле переварил.
- Знакомься Ванюш, Чуралеська моя внучатая племянница - фейка.
- Почему не фея? Спросил Ваня, почёсывая затылок.
- А до феи Вань мне ещё пару тысяч лет не меньше.
- Сейчас-то тебе сколько?
- Про возраст Ванюш у женщин не спрашивают, - улыбаясь, обрубила девчонка. – Проход узкий, так что бери Ваня с собой только всё необходимое.