Annotation
Филимонова Наталья
Иван-да-Марья,
История первая - Про разбойников
История вторая - Про ослиную шкуру
История третья - Про великана
История четвертая - Как царь-батюшка жениться надумал
История пятая - Про Змея Горыныча
История последняя - Самая короткая
Филимонова Наталья
Иван-да-Марья
Иван-да-Марья,
или
Сказ о том,
как Иванушка-Дурачок Марью-Царевну спасал-спасал,
да и женился на ней, чтобы спасать сподручнее было,
и о том еще, как царь-батюшка жениться надумал,
как великан свое счастье где искал, не нашел,
а нашел, где не искал,
как Змей-Горыныч бросил невинных девиц поедать,
да и много еще о чем -
главное же - о том,
что все они жили потом долго и счастливо.
История первая - Про разбойников
Ну вот. Жил-был на свете Иванушка-Дурачок. То есть дурачком-то, в общем-то, он не был, ну да об этом мы еще расскажем. И Марья-Царевна тоже на свете жила-была. Неплохо, собственно говоря, жила. И даже гораздо лучше, чем Иванушка-Дурачок. Но это, конечно же, дело вкуса.
Во всяком случае, жила царевна в высоком царском тереме, и холили ее и лелеяли всю царевнину жизнь. День-деньской восемь мамок и двадцать нянек хлопотали вокруг нее, во всем угодить старались. Шутка ли дело - единственная царская дочка! Стоило царевне только зевнуть - хоть бы даже и среди дня - как тут же прямо перед ней оказывалась расстеленная кровать с пуховыми перинами и атласными простынями. Стоило ей только грустно вздохнуть, как целая армия шутов и скоморохов кидалась развлекать и веселить ее. Стоило лечь под яблоней и открыть рот, как самое красивое и сладкое яблоко прямо ей в рот и падало.
Конечно, в глубине души царевна подозревала, что яблоки просто так сами в рот не падают. Вполне, кстати, правильно подозревала. На ветке каждой яблони в царском саду специально для этого сидел человек. И если бы он попал яблоком, скажем, не в рот царевне, а по лбу, ему бы тут же отрубили голову. Или, допустим, если кинул бы червивое. Поэтому работники-яблочники очень старались все делать как надо. Ну да речь не об этом. А о том, что выросла царевна при такой жизни ужасно капризной и избалованной. А батюшка ее, царь, всем ее капризам, как мог, потакал.
- А как же? - говорил он. - Одна она у меня. Как же мне ее не баловать? Только ее ведь и люблю на целом свете. Кровиночку мою.
Конечно, от женихов у царевны отбою не было. Во-первых, была она собой и румяна, и пригожа... а во-вторых, приданое за ней давали богатое, да и в наследство от батюшки ей, как-никак, целое царство полагалось. Вот и приезжали один за другим заморские короли да соседские царевичи Марьиной руки просить. Да только ни царю, ни царевне ни один из женихов не нравился.
Царевна, по правде сказать, вообще под венец не спешила. Знала она, что стоит ей только замуж выйти, как тут же вся ее привольная жизнь и закончится. А царю все не хотелось с дочкой расставаться.
- Успеется еще, - говорил он, - замуж-то. Дитя же еще совсем. Вон, без мороженого жить не может, без мамок да нянек шагу не ступит... Пущай уж в девках посидит еще.
Вот и досиделась.
Как сказано, жил тем часом в царстве Иванушка-Дурачок. Хотя дурачком-то он, как сказано же, не был... впрочем, обо всем по порядку.
У вдовой Авдотьи Степановны было два сына. Старший, Василий, по всем статьям удался: и высок был, и пригож, и в плечах косая сажень. С малых лет пошел Василий к кузнецу в ученье. Конечно, и по хозяйству все, что надо, умел - и дров нарубить мог, и поле выкосить. Всякая работа у него спорилась. А на празднике и спеть умел, и сплясать, и на гармошке сыграть. Одна радость матери от такого сына! Всем бы таких сыновей.
Да вот беда - младшенький, Иван, совсем не в ту породу пошел. И ростом-то не вышел, и статью - в чем только душа держится, непонятно! "Последышек", - жалостливо говаривали кумушки-соседки. "И правильно! - злорадствовали завистницы, - не все одной Степановне только радоваться!"
Иванушка, не в пример Василию, ни к какой работе толком не способен был. И в поле от него толку немного, и в доме... определили Ивана коров пасти - хоть какой-то, мол, прок...
Так и жил он с самого детства - каждый день рано утром коров на луг выгоняет да в тенечке под деревом отдыхать ложится. А вечером назад в деревню стадо гонит.
Скучно было Иванушке целый день под деревом лежать. Оно и ясно - коровы, они собеседники никудышные. Им, что ни скажи, все только "му" да "му". От скуки упросил он как-то деревенского попа грамоте его выучить - чтобы, значит, не просто так в тенечке лежать, а книжки читать всякие умные. Кроме попа в селе грамоты никто не знал - ни к чему крестьянам грамота - да и поп-то, честно сказать, сам кое-как по складам только разбирал. Однако ученик у него неожиданно оказался способным, и учителя своего очень быстро превзошел. Поначалу брал Иван книжки у попа, какие были, - богословские да философские трактаты всякие, - а потом уж стал нарочно за книжками в город ездить. Так и повелось - лежит Ванюшка-пастушок целый день в тенечке под деревом, да и читает себе то Гоголя, то Гегеля... По правде сказать, читал Иванушка все без разбору, очень уж ему это занятие понравилось. И стал он наконец ученым-преученым, так что с ним уже и никакие столичные академики бы тягаться не смогли... а только в деревне над ним разве что посмеивались. Кому она, эта ученость, нужна-то? Если бы хоть на гармошке играть умел - и то польза, девкам в праздник поплясать, а умные слова говорить - что с них проку? Да и в голову никому не могло прийти, что пастушок-заморыш умное что-то говорит. Ванюша забывался поначалу, начинал иной раз кому из сельчан о квантовой физике рассказывать или о диалектике возможного... те только пальцем у виска крутили. Мелет, мол, что ни попадя, а понять ничего нельзя... одно слово - дурачок!
А в последнее время Иванушка еще и психоанализом шибко увлекся. Какие нашел учебники - все наизусть выучил. Пробовал даже как-то коров своих гипнотизировать и анализировать, да только по ним ведь и не поймешь никак - загипнотизированные они или наоборот совсем - что так, что сяк, смотрят задумчиво да травку щиплют. А в деревне от его опытов научных еще больше уверились: дурачок совсем Авдотьин-то младшенький...
Вот выросли Авдотьины сыновья, возмужали, пришла пора женить их. Ну, Василий-то, понятно, - первый парень на деревне! Все девки по нему сохли. Сама Варвара, что через два двора напротив жила, Игнатьича дочка - и та глазки строила. А уж лучше нее на три деревни вокруг невесты не сыскать - это-то все знают. Эх, хороша девка!.. Румянец у Варвары во всю щеку, коса русая до полу, собой Варвара пышна, а в плечах того же Василия шире. Все сама может - и дрова порубить, и поле выкосить, и с хозяйством управиться... Как обнимет тебя Варвара - счастливей всех на свете будешь... коли жив останешься. Ну а кулаком приложит... земля тебе пухом. Что и говорить, хороша! Не сыскать другой такой на три деревни. И та не прочь была за Василия пойти.
Что ни день, то какая-нибудь очередная девица к Степановне в дом стучалась, пироги да пряники несла - попробуйте, вот, мол, напекла, дай, думаю, соседей угощу... Иные, что посмелее, и в кузню к Василию являлись - вроде починить что-нибудь надо. А уж на танцах девки и вовсе ему проходу не давали - каждая хотела с таким парнем плясать.