- Правда? - переспрашивает Ваня, не зная, принимать ли это за комплимент.
- Нет. Я издеваюсь.
Он отряхивает руки, вытирает о джинсы и придвигает Ване фольгу с пирогом - осталось чуть меньше половины, но Ваня уже и не ждал такой щедрости.
- Ешь-ешь, - снисходительно говорит парень. - Я же должен о тебе заботиться.
Есть Ване хочется больше, чем спорить, и он с удовольствием доедает пирог - готовит тётя прекрасно, хоть Ване особенно не с чем сравнивать. Доев, он тоже отпивает от своей чашки и наклоняется над столом, заглядывая в сканворд. Страница заполнена почти на половину и разрисована на полях ручкой - Ваня и забыл, что когда-то его начинал, но почерк явно не Василия Петровича.
- Хочешь, тоже поищем? - спрашивает парень вдруг.
- Хочу, - соглашается Ваня тут же, не успев задуматься.
Потому что неуместно любопытен.
3.
Гораздо удобнее рассматривать витрины со светом, но, поднявшись на второй этаж, Ваня отчего-то медлит и сначала проходится по залу в полутьме, вспоминая летающие стулья и распахнутые шкафы. Парень наблюдает за ним с усмешкой, сложив на груди руки, и Ваня чувствует себя еще неуютнее и нелепее под его взглядом. В отличие от пришельцев - или кто бы они ни были - он имеет полное право находиться здесь, это его работа, и Ваня со злостью бьет по кнопкам, включая все лампы разом.
Оборотень за его спиной хмыкает и только теперь вальяжно идет по залу, засунув руки в карманы джинс. Шкафы выглядят так же, как и в первый день, когда Ваня увидел их - по крайней мере, на его взгляд, но, присмотревшись, он вспоминает те черепки, которые сам раскладывал по полкам прошлой ночью. Вроде, сложенное более-менее соответствует табличкам, и он тщательно проверяет полку за полкой, рассматривая камни, палки и грубые поделки древних людей. Он в детском саду делал подобные. Кажется абсурдным, что ночная гостья пришла за одной из палок, и Ваня высматривает что-нибудь поновее. Его взгляд привлекает проржавевшее кольцо - несмотря на старость, оно сохранило кованный рисунок и неплохо смотрится рядом с остальным металлоломом.
- Может, это? - предполагает Ваня неуверенно.
Парень мгновенно оказывается рядом и даже приподнимается на цыпочки, чтобы получше рассмотреть кольцо. Он вглядывается в него слишком тщательно для своего пренебрежительного тона, и цокает языком.
- Это? Нет, зачем ей какая-то столетняя железяка.
- Здесь и нет ничего другого.
- Не может быть. Она не приходит просто так.
Он говорит о ней как о чем-то опасном, и Ване невольно становится не по себе - женщина не выглядела сильной, но он помнит острые когти. После первого зала они осматривают следующий, витрину за витриной, Ваня и он. Оборотень, парень, чувак, пришелец, фиг-знает-кто, Ваня злится на него даже в собственных мыслях и не выдерживает.
- Слушай, я не могу никак тебя не называть. Давай придумаем тебе хоть какое-то имя?
- Легко! - откликается тот из другого угла комнаты. - Какое? Василиса?
Василисой звать его не хочется, но это имя застревает, крутится в мыслях, вытесняя любое другое - или у Вани просто нет фантазии. Пока он пытается придумать имя приличнее, парень заканчивает осматривать шкафы.
- Нет, здесь точно нет ничего, - заключает он, недовольно морщась.
Ваня и сам не рад, что согласился пойти с ним, что вообще поднялся прошлой ночью наверх и заговорил с той женщиной. Его новый "друг" оглядывается вокруг, явно не собираясь сдаваться.
- Зачем мы вообще пытаемся найти ту штуку? - Ваня спрашивает.
- Как это зачем? Мне тоже интересно! Что она такого тут увидела, что тебя задарила.
Существуй рабство, Ване тоже было бы интересно, на что променяли его шкуру, и на миг он даже исполняется сочувствием к своему раздражающему подарку. Всего на миг, ведь тот деловито обходит его по кругу и тыкает пальцем в лоб, будто это Ваня дурак, не сообразивший очевидного.
- Так. А где ты нашел её?
- Там, - Ваня неопределенно машет рукой вперед. - В реставрационной.
Где реставрационная, парень тоже явно в курсе, он уверенно подходит к двери, но открывает ее осторожно. В комнату он входит первым, Ваня - за ним, невольно снова ожидая нападения. Никто не бросается на него с порога, и он включает свет - нормально освещенная, комнатка кажется совсем крошечной. Стеллажи, пол, подоконник - всё в ней заставлено коробками и мешками, и им понадобится не одна ночь, если они хотят перебрать их все.
- Так, хорошо, - парень вбирает воздух носом, часто нюхая, как собака. - Ты увидел её здесь. Что дальше?
- Да ничего особенного, она тоже все раскидала здесь. Бросилась на меня, едва я вошел. Я стал защищаться, схватил фонарик, включил его...
- Фонарик?
- Ну да, вот же он.
Ваня показывает на фонарик - он лежит там же, где его оставили прошлой ночью, видимо, реставраторы отдыхают летом или в нём не нуждаются. Парень морщится, сосредоточенно, опять часто двигает носом, уже напряженно.
- Покажи, - он командует.
"Сам смотри" - хочет огрызнуться Ваня, но почему-то вместо этого слушается и берет фонарик в руку. Рукоятка ложится в ладонь легко, пальцы снова находят кнопку, включая, и комнатка озаряется золотисто-алым светом, перекрывая свет ламп. Парень пораженно присвистывает. Светит фонарь, конечно, прикольно, но почему-то Ваня уверен - поражен он не цветом или особенностями оптики.
- Проведи по коробкам. Только медленно.
Ваня плавно везет лучом по комнате, одну за другой освещая коробки и те, вместе со стеллажами, отбрасывают на стены густые подвижные тени. Смысл этого действия Ване не понятен, пока одна из коробок в дальнем углу вдруг не начинает светиться в ответ, задетая лучом фонарика. Он дергает рукой от удивления - и коробка снова обычная, и снова её окружает золотистое сияние, стоит направить луч.
Парень деловито постукивает по полу кроссовком, кусая губу, и кивает.
- Понял.
- Понял что?
- Убери, не свети на меня, - шипит парень, отдергиваясь, когда Ваня поворачивается и случайно задевает его лучом.
Он послушно опускает фонарик вниз, не успев даже толком заметить эффекта; почти не успев, отдав на откуп воображению - показалось, краем глаза, шуткой сознания - что под светом фонарика рука его нового знакомого просвечивает до костей.
- Почему?
- На всякий случай.
Мысли об этом, как и о слишком многом уже, Ваня решает отложить на потом. Он не хочет ни думать, ни видеть этого, и - на всякий случай - выключает фонарик.
- И что, ты понял, что она увидела?
- Ага. А теперь положи назад.
От его слов хочется сделать ровно наоборот, и Ваня крепче сжимает фонарик в руке.
- Что это? Артефакт какой-то?
- Вроде того. Положи, где взял.
- Не положу, пока не объяснишь.
Парень демонстративно вздыхает, закатывая глаза, ждет с минуту, надеясь, что Ваня передумает - но не пытается отобрать. Ваня не передумывает, и он раздраженно цокает языком и неохотно говорит:
- Это перо жар-птицы. Ну, не корпус, видимо, оно как-то спрятано внутри. Хитрая конструкция.
- Его она искала?
- Не знаю, что она искала, но его точно нашла.
Ваня вопросительно приподнимает брови, и тот рассказывает, не дожидаясь шантажа:
- Волшебные существа не могут видеть некоторые зачарованные предметы, пока их не возьмут.
- Ни ты, ни она? - уточняет Ваня.
Соглашаться с этим парню явно не хочется, и он говорит другое:
- Свет пера показывает суть вещей. С ним мы бы увидели что угодно.
Ваня подбрасывает фонарик в руке, иначе ощущая его вес, и видит себя теперь Индианой Джонсом, не меньше. Как правило, у Индианы была куча проблем и хорошенькая спутница вместо собаки.
- Ценная вещица. Выходит, в той коробке тоже спрятано что-то волшебное?
- Выходит, что так.
Ваня снова включает фонарик, направляя на коробку - не показалось, она действительно отзывается золотистым сиянием, заставленная прочим мусором. Играясь, он щелкает фонариком, включая и выключая, и проводит по другим коробкам в комнате. Еще две вспыхивают в ответ волшебным светом - одна так же ярко, но зеленовато, другая совсем блекло, может, показалось. Первая коробка стоит сверху, на ближайшем стеллаже, вторая - в самом низу, под еще десятком таких же, и Ваня не может заглянуть внутрь. Парень не мешает ему в этот раз, и, несмотря на свои знания, явно тоже не насмотрелся на такие штучки.