Он чувствовал себя уязвленным: оскорблена вся армия, ее достоинство и его личное достоинство офицера!..
У входа ординарцы и вахмистр прогуливали взмокших лошадей, кавалеристы, от долгой езды, ходили враскорячку.
— Заскочи к нашим и скажи, что я здесь. Спроси, как они там, как отец, и передай привет. Вон по той улице езжай, спроси дом Евстатия Балчева. Его каждый знает, — приказал Балчев своему красавчику ординарцу, которому покровительствовал, вскочил на коня и рысью помчался вниз по улице вдогонку эскадрону.
От Кожевенной слободы по реке доносились одиночные выстрелы. Солдаты и общинные агенты сновали от дома к дому, ища оружие и арестовывая людей. Со стороны Симановского леса слышались ружейные залпы и пулеметная стрельба. По дороге к Звыничеву двигались артиллеристы, поднимая облака пыли.
Подъезжая к городской окраине, где его дожидался эскадрон, Балчев услышал в переулке приглушенные револьверные выстрелы, казалось, кто-то колотил молотком по пустой бочке. В ответ раздались ружейная пальба и женский крик. Балчев остановил коня на углу и увидел двух солдат с ружьями наперевес. Домов через шесть-семь из окна верхнего этажа солдаты, приставив лестницу, вытаскивали какую-то женщину. У соседних домов за грудой камня залегли пехотинцы.
— Что здесь происходит? — крикнул Балчев солдатам, оглядывая пустой переулок, в котором вдруг наступила мертвая тишина.
— Какой-то из этих смутьянов укрылся в подвале, вон там, в том сером доме, гос-дин ротмистр, и стреляет. Там внизу есть окошечко, его почти не видно, — сказал один из солдат.
— А что это за женщина?
— Видать, хозяйка… Она, видать, без чувств уже. Вопила, вопила, а теперь умолкла, как только наши приставили лестницу.
Балчев заметил оконце в подвале и спросил, где начальник патрульной команды.
— Вон он, за камнями, гос-дин ротмистр. — Солдат показал на залегшего там унтер-офицера, который делал знаки поскорее унести потерявшую сознание женщину. Как только ее унесли в соседний дом, унтер-офицер приподнялся и выстрелил в подвал.
Уже не в силах оставаться безучастным, Балчев покинул вахмистра и ординарца на углу, а сам завернул в переулок и подошел к дому, в который солдаты втащили женщину.
— Осторожно, господин ротмистр! Вас могут застрелить! — крикнул унтер-офицер.
— Ну-ка, поди сюда, не учи меня уму-разуму! — прикрикнул на него Балчев.
Унтер-офицер выполз из-за камней и, не спуская глаз с оконца, быстро и ловко перебежал мостовую.
— Где он, этот тип? Почему вы не подойдете к дому сзади, там наверняка есть двор?! — спросил Балчев.
— Он в погребе, гос-дин ротмистр!
— Я спрашиваю, почему вы не окружили дом? Ведь он может сбежать задами!
— Дверь-то на запоре, и мы не можем никак туда проникнуть! Двор есть за домом, да как туда пробраться?! Потому и тащили женщину-то, чтоб она указала, а она — #9632; в обморок… — пояснил унтер-офицер, испуганно глядя на него и, очевидно, не зная, что предпринять.
— Так вам с ним и до утра не справиться. Ради одного негодяя целую роту соберете! Неужто вы такие несообразительные?! Бросьте в подвал две гранаты!
— А как же дом, гос-дин ротмистр? Да и хозяина не убить бы — ведь он в доме.
— Не рассуждать! — Балчев сердито взмахнул нагайкой, конь испуганно вздрогнул и попятился.
— Слушаюсь, гос-дин ротмистр!
Бледнея и обливаясь потом, унтер-офицер отцепил от пояса гранату и пополз к подвалу. Похоже было, укрывшийся там понял, что ему готовят, потому что оттуда прозвучали три выстрела и пули подняли пыль у самых камней.
Дом был старый — мазанка; стена, выходившая на улицу, уродливо выступала вперед, отдаленно напоминая эркер, и других окон, кроме крохотного подвального и того, у которого еще стояла лестница, в нем не было.
Несколько секунд в подвале было тихо, потом послышались частые, нервные удары. Балчев догадался, что стрелявший пытается выбить дверь.
— Считай, прежде чем бросить! Живо! Живо! — закричал Балчев унтеру, осадил коня и, дрожа от нетерпения и возбуждения, стал следить за оконцем. Унтер-офицер уже подползал туда. Он несколько раз взмахнул гранатой, словно прицеливаясь, потом ловко метнул ее и, пригнувшись, побежал обратно. В оконце сверкнул ослепительный свет, рама вылетела, разбитая в щепки, стекла в окне, через которое вытащили женщину, как не бывало, лестница рухнула. Улочка вздрогнула.