Несмотря на толчею на лестнице, Кондарев увидел внизу красное знамя. Десяток коммунистов, собравшись вокруг него, размахивали кулаками перед окнами. Кондарев сразу догадался, почему многие граждане разошлись по домам, отстав от них.
— Кто велел вынести знамя? Сейчас же уберите! — закричал он.
Парень в новой, полосатой, как зебра, кепке, державший древко, с негодованием поглядел на него.
— Как так, товарищ? Почему?
— Ты с ума сошел! — воскликнул Янков.
— Выступление припишут нам. Народ расходится. Не видишь?
— Ты сам не знаешь, что говоришь! — Янков опалил его гневным взглядом и оттащил от молодежи.
К толпе присоединились анархисты, кто-то заорал «ура», но в это время на балконе появился начальник гарнизона Викилов, и глаза всех обратились к нему.
Взявшись за перила, полковник склонился вниз и увидел на крыльце знамя.
— Что вам угодно, господа?
С крыльца послышались шумные протесты. Подоспевший Харалампий размахивал костылем.
— Никакого солдата не арестовывали! — крикнул полковник, делая вид, что только сейчас понял, чего требует толпа.
— Врете! Арестовали!
— Даю вам честное слово офицера, что никакого солдата не арестовывали.
— Грош цена твоему честному слову! Открывайте юз дверь! — ревел инвалид. — Народ сам проверит, правду ли говоришь!
— Клуб принадлежит болгарскому офицерству, и посторонним сюда входа нет…
— Не морочьте, пустите нас!
Послышались улюлюканье и свист. К балкону угрожающе взметнулись палки. Полковнику не давали говорить, но он и сам не торопился. Тревожное выражение сбежало с его лица.
— Никто не бил солдата. Это злонамеренный слух. Солдат в казарме, и я прикажу привести его, — сказал он, поспешно уходя с балкона.
Многие, не расслышав слов, продолжали шуметь. Другие оживленно обсуждали слова полковника, подозревая обман. Третьи колебались, не зная, что делать. Слышались крики:
— Приведут другого солдата!
— Не откроют… Там собрались офицеры…
Толпа снова поднялась на лестницу, но на балконе опять появился начальник гарнизона. Он дал знак, что собирается говорить, наклонился вниз и указал на знамя.
— Господа, вас обманули, и не трудно понять, кто вас обманул, — крикнул он. — В их интересах раздувать ненависть между армией и народом. Вот они! Даже знамя притащили!
Коммунисты ответили шумными протестами, но полковник не обратил на них никакого внимания.
— Инцидент в саду мы расследуем, и виновные офицеры будут строжайше наказаны, — продолжал он. — Но я вас предупреждаю, что ни в коем случае не допущу в дом болгарского офицерства представителей антиотечественной партии, да еще со знаменем. И я приму все меры, чтобы защитить клуб от насилия. Я призываю вас отойти от дверей и разойтись по домам!
Угроза смутила малодушных. Зато другие, озлобясь еще более, разразились гневными криками. Коммунисты продолжали протестовать. Анархисты кричали: «Долой милитаризм!» Пьяный мясник, увешанный военными орденами, пытался держать речь.
В это время появился кмет Минчо Керезов. Размахивая тростью, он врезался в толпу.
— У коммунистов ума набираетесь! — закричал он. — Перебьют вас, с военными шутки плохи!
Этот бесхитростный тревожный крик отрезвил толпу. Некоторые стали расходиться.
— Чего надо этому дураку? — спросил чей-то сердитый голос.
— Не суйся, кмет, — отвечать придется перед гражданами!
— На чью мельницу воду льете? Разве не видите, что коммунисты разводят агитацию? — продолжал кмет, оглядываясь по сторонам. — Расходитесь по домам!
Кондарев и еще несколько человек бросились к нему, и минуту спустя Керезова, уже без кепи, растрепанного и побагровевшего, вытолкали с площади. На балконе появился полковник с белобрысым солдатиком.
— Вот этот солдат, господа! Никто его не арестовывал! — крикнул он, подталкивая солдата к перилам, чтобы все разглядели его.
Толпа стала затихать. Солдат смущенно улыбался и стоял вытянувшись, как в строю. Очевидно, его только что привезли в экипаже полковника и он еще не пришел в себя.
— Эй, парень, скажи, арестовывали тебя? — спросил кто-то.
— Никак нет! — бойко ответил солдат.
— Смотри-ка на него! Пуганая ворона и куста боится.
— А фельдфебель на что? Всыплет по первое число…
— Я защищаю солдата, долой цивилизацию! — заорал пьяный мясник.
Появление солдата позабавило и еще более поколебало собравшихся. Многие, забыв штыки и скандал в городском саду, почувствовали себя обманутыми и решили, что если солдата не обижали, то незачем и протестовать.