— Правда? — Даже не видя лица Нины, он понял, как девушка обрадовалась. — Значит, мы еще увидимся?
— Конечно, — ответил ее собеседник. — До свидания, Нина.
Стукнула дверь — со встречи с осведомителем вернулся Петрович. У угрозыска была весьма солидная сеть агентов, но по понятным причинам их старались никогда не засвечивать.
— Здорово, Ваня, — бросил Петрович, снимая ушанку и тулуп, который носил то ли шесть, то ли семь месяцев в году, оправдываясь тем, что отчаянно мерзнет. — Короче, так. По моим сведениям, ребята из Марьиной Рощи отношения к убийству Елисеевой не имеют. Можно, конечно, потрясти их, с их прошлым повод всегда найдется. Но как бы непохоже, что кто-то из них приложил руку… то есть руки…
— Не шути, — попросил Опалин, нахмурившись.
— Даже и не думал. — Петрович прошел к своему столу и достал коробку папирос. — Курить будешь?
— Не хочу.
— И правильно: экономия. — Петрович закурил и с наслаждением выпустил дым.
— Мне нужно все узнать про этого гражданина. Судя по всему, любовник жертвы. — Опалин протянул собеседнику листок с фамилией Радкевича и теми немногими данными, которые удалось о нем наскрести.
— Интересных себе любовников выбирала барышня, — хмыкнул Петрович. — Уверен, это была любовь с первого взгляда. Совершенно бескорыстная. Зря улыбаешься! Мы же все отлично знаем: корыстно любят только дворников и работяг, которые ютятся в бараках…
Логинов был незаменим не только в заполнении бесчисленных бумажек, но и в добывании всякого рода сведений о самых разных людях, и Опалин с охотой поручал ему такую работу.
Набрав номер, Петрович вполголоса заговорил по телефону, а Опалин, обхватив себя руками, мрачно уставился на свой телефонный аппарат.
«Позвонить Николаю Леонтьевичу или не стоит? Он же просил все ему докладывать…»
Он все же набрал номер Твердовского.
— Мы установили фамилию любовника жертвы.
— Уже? — В трубке повисла пауза. — Ну, Ваня, теперь я верю — ты его найдешь!
И оба отлично поняли — речь в данном контексте идет вовсе не о любовнике.
— Это пока все новости, Николай Леонтьевич.
— Понял. Звони.
Петрович закончил разговор и набрал другой номер. Беседуя, он время от времени что-то записывал на чистом листе бумаги своим идеальным каллиграфическим почерком.
Сделав еще несколько звонков, Петрович закончил писать и передал бумагу Опалину.
— Вот тебе твой Радкевич, — сказал Петрович. — В Наркомлегпроме он работает…
— Народном комиссариате легкой промышленности? — с ходу расшифровал Опалин. — Слушай, а он как вообще, фигура или мелкая сошка?
Петрович понял, что на самом деле начальника интересует, легко ли будет до Радкевича добраться, а потому ответил по существу.
— Ни то ни се, по-моему, а вообще, черт его разберет. В наркомат его в свое время пристроил тесть, но, ясное дело, за заслуги. Это те, кто без знакомств, никогда заслуг не имеют. — Петрович желчно усмехнулся. — Всё тебе написал. Домашний адрес, телефон, семейное положение, номер автомобиля…
— У него и машина имеется?
— Угу. Кстати, он есть и в наших архивах — несколько лет назад его приятель, командированный в Москву, устроил дебош в ресторане номер тридцать семь. Наши сгоряча приняли Радкевича за зачинщика дебоша, но потом стало ясно, что он всячески пытался утихомирить приятеля. Короче, в итоге Радкевич проходил как свидетель.
— Тридцать седьмой — это угол Театрального проезда и Рождественки, — пробурчал Опалин, пробегая глазами строки. — Да, вот еще: мы говорили с Николаем Леонтьевичем, и я включил тебя в опербригаду. Ты не против?
— Нет. Зачем спрашиваешь?
— Вот и отлично.
— Главное, чтобы он ее не из ревности убил, — как бы про себя заметил Петрович, возвращаясь на место. — Мы-то думаем — «комаровец», а вдруг окажется обычная ерунда? Приревновал, не рассчитал силы…
— Радкевича мы все равно будем проверять. Важно понять, не пропало ли у жертвы какой-нибудь мелочи. Тогда многое прояснится.
Через несколько часов позвонил Антон Завалинка. Он болтался на Таганке, опрашивал соседей по коммуналке, знакомых Елисеевой и ждал, когда вернутся с работы родители жертвы. Помимо всего прочего, Антон сообщил, что, судя по всему, ни одна вещь у убитой не пропала, все до последней мелочи было при трупе, когда его нашли.
Глава 12. Болезнь
Сколько спичек в коробке? Вопрос, казалось бы, ясный. На коробке ведь написано — 52 штуки. Точность поразительная — не 50 и не 60, а именно 52.