— Больницы надо будет оповестить, — сказал Антон, пуская дым.
— Ты еще здесь? — напустился на него Юра. — Дуй на вокзал, сказано же тебе! Пока метель снова не началась и следы не засыпало…
— Уже иду, — проворчал Антон и припустил к вокзалу.
Глава 21. За стеной
Россия и Рассея — это большая разница. Это две страны, постоянно враждующих между собой.
Лиза проснулась под утро, от звука ключа, который никак не мог правильно попасть в замочную скважину. Она вылезла из постели и, на всякий случай ища глазами какой-нибудь тяжелый предмет, подошла к двери.
— Кто там? — спросила негромко.
— Я, — глухо донесся до нее из коридора голос брата.
«Он что, выпил?» — забеспокоилась Лиза, открывая дверь. Но с первого взгляда стало понятно, что Юра, хоть и зол до крайности, вовсе не пьян.
— Что за лампа идиотская в коридоре, — пробурчал он, входя в комнату и стаскивая куртку, — замок даже толком не видать…
«Ты просто редко тут бываешь, забыл, как дверь открывать», — могла бы ответить Лиза, но промолчала. Юра, плюхнувшись в кресло, растирал пальцами уголки глаз.
— Полночи на ногах, — забормотал он, — «комаровца» ловили… Так и не поймали. Опалин всех отпустил отсыпаться, завтра на работу… Ну, думаю, чего тебя будить… я к Насте, а она под другим сопит страстно. Шлюха…
Иного окончания Юриного романа Лиза и не ожидала. У нее было чутье на людей, а подруги брата ей никогда не нравились. Но утешать расстроенного человека разговорами о том, что все к тому шло — нет уж, лучше просто промолчать. Бывают такие моменты, когда правда не только неуместна, а и вообще никому не нужна.
— Я тебе постелю, — сказала Лиза. — Не волнуйся. Только вот… — она бросила взгляд через плечо на часы, — в восемь у нас концерт по плану…
— Какой еще концерт?
— Да эта… Зинка, соседка. Опять будет на дочь орать, а та на нее…
— И чего им не живется… — пробормотал Казачинский, кривя рот. — Ладно, устал я. Постели, я лягу… Надоело все, — прибавил он совсем другим тоном.
Когда Лиза с братом вселились в комнату Опалина, то переставили шкафы так, что получились как бы две комнатки. В одной располагались гардероб, комод, круглый стол и кушетка Юры, в другой — купленная по случаю кровать, на которой спала Лиза, и стол со швейной машинкой. Кровать оказалась громоздкой и едва встала на отведенное для нее место, зато Лиза могла ложиться хоть вдоль, хоть поперек, хоть как угодно. Для нее, привыкшей к раскладушкам и в детстве спавшей на сундуках, это было настоящее королевское ложе, и она до сих пор укладывалась в постель с некоторым трепетом. Юра чаще всего ночевал у своей любовницы, и Лиза наслаждалась новым для нее чувством одиночества, восхитительным, как терпкое вино. Отец и мать, с их мелкими, но изматывающими ссорами, остались далеко, не орал, надсаживая глотку, маленький племянник, сын старшего брата, а младшая сестра не заводила патефон и не фыркала, критикуя Лизу, у которой не было косметики, да и модно одеваться она не умела. Новые соседи по коммуналке казались людьми приличными, и только Зинка…
Да, только Зинка с дочерью портили все.
Постелив брату на кушетке, Лиза ушла в свою «спальню». Но шкафы — это не стены, и она явственно слышала, как он ворочается и вздыхает.
— Не спится? — не выдержав, спросила она.
— Да так, — неопределенно ответил Юра. — Поймали бы этого гада, было бы легче… Представь, он бабу удавить хотел, а она его отверткой ткнула. Я уверен, ему в больницу надо… а Опалин думает, дома отсидится — догадается, что мы во все больницы ориентировки разошлем. Или постарается найти врача, который его не выдаст…
— Но описание его у вас есть? — несмело спросила Лиза. — Раз свидетельница имеется…
— Описание… — хмыкнул Юра, ворочаясь. — Там такое описание, под него пол-Москвы подойдет. Самое обидное, машина у него… Если б не машина, мы бы его взяли, наверное…
Он еще какое-то время ворочался, но потом по его дыханию Лиза поняла, что он заснул. Закрыв глаза, она тоже погрузилась в сон.