- Ну и старьё, - поморщился юноша, разглядывая жёлтый, потрёпанный томик стихов из прошлого века, хранивший память о старом индийце.
Вернувшись в спальню, он как следует взбил подушку, улёгся поверх простыней и, в надежде, что догадка его верна, раскрыл книгу.
- Ну и что ты хотел мне сказать старый хитрюга? Что читаешь по-русски и знаешь нашего Пушкина? И что? Я тоже смотрел индийские фильмы. А может ты мне тайное послание оставил? Подчеркнул там нужные буквы, а я, типа, должен их все найти.
Десять минут он старательно проглядывал каждую страницу, каждую строчку в стихотворении, но ничего кроме стихов там не нашёл: ни подчёркнутых слов, не закрашенных букв, вообще - ничего.
- Задал же ты мне загадку, Аша....
Привезли завтрак. Вместо Кими контейнер с едой принёс незнакомый ему туземец. Иван подумал спросить о девушке, но тут же решил, что вечером сам сходит в паб и извинится за своё поведение.
Он размышлял над загадкой весь день, слюнявя страницы, ругаясь и злясь на недоступного Пушкина и хитроумного индийца, напоследок решившего посмеяться над ним. Ответа он не нашёл.
После ужина, воспользовавшись своим вторым разрешением на посещение паба, он отправился к Кими.
После вчерашнего, паб стоял серым и скучным. За белыми столиками пили свои коктейли несколько Джонов. Апгрейд его не удивил. Он решил, что после всего, что он здесь видел, самоперекрашивающийся паб – это меньшее зло. «Может это не паб, а пабиха (в смысле, баба) и как всякая стерва, просто меняет наряды под настроение».
Кими была на месте.
- Кими... ты, это... прости меня за вчерашнее. Я… это... типа, расстроился очень. Вот, - выдохнул Иван своё напряжение.
- Ничего страшного, мистер Азизи, - понимающе ответила девушка. - Вы вели себя очень прилично, только говорили много. Мой наушник сломался…, но, я наслаждалась красотой вашей речи, - быстро добавила она, опасаясь, что русский обидится. - Вы ведь говорили по-русски?
- Не помню, - буркнул Иван, краснея до самых ушей.
Пить он не стал. Вчерашние мысли плоти остались в прошлом. Присутствие девушки не возбуждало в нём похоть. Оно успокаивало, проникая в сознание лёгким, дурманящим эфиром, расслабляющим тело.
Время от времени, Кими бросала на него любопытные взгляды. Наконец, она решилась:
- Можно задать вам вопрос, мистер Азизи?
- Конечно Кими, валяй! Только не называй меня мистер. Какой я мистер? Я просто Иван.
- Хорошо, мистер..., ой, простите, Иван. Вы разгадали загадку мистера Чоудари?
Иван со вздохом достал из кармана томик стихов и протянул его девушке.
- Нет. Пушкин мне ничего не сказал. Вот, смотри, сплошные стихи.
Индианка с интересом повертела книгу в руках, открыла её, перелистала несколько страниц и вернула Ивану.
- О чём они?
- Стихи-то? Не знаю, не читал, - заметив во взгляде немое восклицание Кими: «Как можно не знать своих классиков?» - Иван быстро добавил. - Всё своё время я проводил на сборах. Было не до стихов.
- Наверное, Пушкин — не простой человек, - следуя за собственной мыслью, продолжила Кими, - раз мистер Чоудари дал именно книгу его стихов. Он мог дать вам Библию, например. И всё же, дал Пушкина.
- Может, Аша был просто чокнутым индусом?
- Нет, мистер Чоудари был очень умным человеком. Он не хотел, чтобы сюда привозили людей. Говорил, это грех, - по её лицу словно прошла волна озарения. - Я знаю одно гадание. Нужно сосредоточиться на книге и задать про себя вопрос, на который хочешь получить ответ. Потом, наугад открыть книгу и первые несколько слов, которые вы увидите и будут ответом. Может попробуем? Это всё-таки лучше, чем ничего.
Мысль показалась Ивану забавной. «Кто ты, Аша?» - спросил он книжного духа.
- Небесного земной свидетель, - прочитал он строчку из стиха. - Чушь какая-то.
- Почему чушь? Он свидетель чего-то. Ну-ка, читайте дальше.
- Воспламенённою душой я пел на троне добродетель с её приветною красой. Любовь и тайная свобода внушали сердцу гимн простой, и неподкупный голос мой был эхо русского народа.[21]
- Мне кажется, всё сходится. Он выбрал вас, чтобы вы закончили то, что он начал, - Кими была счастлива своей догадкой.
- Ага, - Иван, с досадой захлопнул книгу, - как же. Не знаю, чему он был свидетель и был ли, но я – не его приемник и, вообще, не герой. Любую книгу можно открыть и найти там что угодно. Выдумки всё это и Пушкин здесь ни при чём.