Девушка ничего не сказала, но было видно, что слова Ивана задели её. Она пожала плечами и стала протирать и без того чистую стойку. Иван почувствовал, как радость оставляет его. Он нахмурился и с досадой за своё неумение быть деликатным, снова раскрыл несчастную книжку. «Бельведерский Митрофан,» - прочитал он про себя непонятную фразу.
- Как я и сказал, полная ерунда.
Он сунул книгу в карман и постарался забыть о явном оскорблении, коим наградил его Пушкин. Девушка грустно молчала. Вместе с книгой пропал интерес и к Ивану; без тайны он превратился в обычного посетителя, - не лучше, не хуже других. Иван это понял. Попрощавшись с Кими, он вышел из паба и вернулся в Рай, трезвый и злой.
Ночью ему приснился Пушкин. «Дурак ты Ваня,» - сказал ему Александр Сергеевич голосом Аши. Иван вызов принял. Утром он запер «обнаглевшего классика» в сейф, досадуя, что поверил индийцу.
За неделю до Нового года, возле Башни, на площади возвели шестиметровую инсталляцию: ядовито-зелёные звёзды из крашенной арматуры, хаотично уложенные в подобие пирамиды, исполняли роль ёлки. «Новогоднюю свалку» Иван не оценил и дышал свежим воздухом возле забора, не желая портить и без того не слишком хорошее настроение. Любезный Джон, на Рождество, подарил ему матрёшку, наивно полагая, что пузатая кукла скрасит его одиночество. Иван подарил ему доллар, так как дарить всё равно было нечего. Он грустно вздыхал, вспоминая русскую зиму и новогодние праздники, по традиции, превращавшиеся в шикарную, десятидневную оргию с неизменными тазиками оливье и китайским шампанским, разбавленным водкой.
Слепое упрямство противилось тайне; не соглашаясь признаться Кими в своей слепоте и тотальном невежестве, он вынужден был довольствоваться её неизменным: «Как дела, мистер Азизи? Я рада, что вы в порядке». Играть в казино Иван опасался.
Смертная скука в оскоплённом Раю превращала его в подобие жизни; он стал вялым и безразличным к похожим на Джонов дням.
Глава 6
Солнечный март духом весеннего ветра ворвался в Траптаун, изгнав на вершины гор демона длинной ночи, сковавшего город зимним унынием человеческих душ. Наполненный жизнью тёплый, прозрачный воздух будил людей и всякую тварь к новому кругу вечного бытия.
После старого нового года, рядом с Иваном, поселились двое: патлатый парень неопределённого возраста из Москвы и невысокий тридцатилетний киргиз. Из-за сломанного носа Иван решил, что «гастарбайтер» - бывший боксёр. Первый сторонился Ивана, второй был так напуган, что после первого сеанса по изъятию силы, неделю не выходил из дома, хотя, возможно, он просто был нелюдим. Наличие соседей не внесло в его жизнь значительных перемен: русские, китайцы, арабы — какая разница, если каждый из них заперт в своём одиночестве?
Весна сорок пятого года благоволила Ивану: вначале апреля, в Рай приехал Пивасик. Сразу по приезду, вечером в пятницу, он постучался к Азизи.
- Чё застыл? - скалясь во весь свой немаленький рот, спросил он онемевшего от визита нежданного гостя парня. – Может, всё-таки пустишь в свою берлогу?
- Твою ж ты мать! - очнувшись, приветствовал приятеля Иван. - Рустам! Откуда ты здесь?
- От верблюда, - загоготал здоровый детина.
Не дожидаясь приглашения, Пивасик прошёл в гостиную, плюхнулся на диван и включил телевизор.
- Ты чё в тишине-то сидишь? Прям как на кладбище. Давай, тащи сюда свою жопу, телек посмотрим. Где тут у них приличный музон?
- Выключи его на хрен! - неожиданно для себя взорвался Иван.
- Ты чё, - обиделся гость, - другу что ли не рад?
Иван мотнул головой. Действительно, что это он? Пивасик, конечно, хам, но он всегда был таким и раньше его поведение не раздражало Ивана. Может это обида? Ведь если бы тогда Рустам Шныга по прозвищу Пивасик не предложил ему водки, он бы сейчас не маялся здесь как дикий бизон в загоне. От ответа Иван, как всегда, отмахнулся.
- Да рад я, Пивасик. Забудь. Голова зверски болит.
- А-а-а, а то я подумал, что ты зазнался на американских-то харчах....
- Когда ты приехал?
- Да только что. Борисыч сдал меня клону и укатил. Даже не захотел с тобой повидаться. Я ему говорю: «Сходим к Ивану». А он, типа: «Некогда мне, я свою работу сделал, остальное не моё дело,» - усатый козлина. - Пивасик достал из заднего кармана спортивных штанов небольшую, серебряную фляжку. - Я эту фляжку у него по дороге спёр. Компенсировал себе его вонючие хот доги, которыми он меня, падла, пичкал. Я в Денвере за ним увязался, тайком. Дай, думаю, посмотрю куда этот хмырь ласты свои направил. И знаешь куда? В ресторан! Вот ведь гад! Скажи? На вот, глотни за встречу. Хороший коньяк, дорогой.