- Чёрт….
В своих восхождениях, он неплохо узнал окрестные горы; никаких пещер поблизости не было. «Что это за место? - недоумевал Иван, вглядываясь в тёмный проход в скале. – И где этот…? - он не смог подобрать подходящего названия призраку. – Спрятался в пещере и ждёт там меня? А вдруг это медведь? - мысль полоснула по телу холодным ножом. – И не важно, что я сам себе напридумывал…» Иван огляделся. Вокруг высились горы, чужие и неприступные.
Он устал, тело просило отдыха и хоть немного тепла. «Сколько сейчас?» - Иван посмотрел на часы (единственную вещь, взятую им из Москвы). Стрелки застыли на половине четвёртого. «А, была не была… - махнул он рукой на страх. - Зайду, погреюсь чуток. Авось не съедят».
Тихо вступил он в сумрак пещеры, заставляя себя не думать о том, что «дом» уже кем-то занят, и что этот кто-то, с нехорошими мыслями, наблюдает за ним. Свет от фонарика вёл его узким путём всё дальше от мира. Стало теплее; низкие своды, будто смиряя его, вынуждали идти с опущенной головой, поэтому кроме камней под ногами он ничего не видел. «Фиг с ним…, - думал продрогший Иван. – Мы не гордые. Могём и на брюхе, если приспичит...»
Вскоре проход начал расти и идти стало легче. Пройдя ещё метров сто, Иван оказался в гроте такой высоты, что свет от фонарика тонул в его безграничном пространстве.
- Есть кто-нибудь?! – крикнул он в пустоту.
Кого он спросил и зачем, Иван и сам, пожалуй, не понял. Возможно, чувствуя всю безнадёжность своего положения (без спичек и топлива костёр не разжечь) он просто решил утешить себя, на мгновенье, представив, что где-то там, в глубине бесконечного грота, его ждёт… хоть кто-нибудь.
- Кто-нибудь, кто-нибудь, - вторило ему безразличное эхо.
И чей-то знакомый голос повторил в его голове: «Кто-нибудь». «Приехали. Спятил,» - поставил себе диагноз Азизи и тут же услышал, как голос внутри смеётся. Иван возмутился:
- Эй! Хватит ржать! Кто бы ты ни был, хватит прятаться в моей голове! Выйди, покажись!
- Кажись, кажись, - ответило эхо.
В наступившей затем тишине, он услышал, как бьётся усталое сердце и ему стало грустно. «Вот возьму и умру в этой пещере, один, и никто меня не найдёт». Он сел на холодные камни и горько заплакал, и вместе с солёною влагой на землю падали горечь и злость, освобождая место в душе для любви и покоя. Вдоволь наплакавшись, он поднял глаза и…. «Чур меня!» Невдалеке от него, тихо горел костёр.
- Дожил, - с безразличием призрака пробормотал Иван. – Вначале голос, теперь галлюцинация. М-да… Водка, водка, огуречик — вот и спятил человечек….
«Вот ведь дурень-то,» - снова услышал он тот же насмешливый голос.
- Сам дурак, - огрызнулся Азизи, но голосу внял.
Кем бы ни был «пещерный бойскаут», Иван решил, что лучше быть живым дураком, чем сохранившим рассудок мёртвым, и, вообще, лучше – быть. Он шёл на свет, как раненый зверь к дому охотника в надежде на помощь. Подойдя к костру, Иван огляделся: вокруг было тихо и пусто. Сняв с плеч рюкзак, он сел как можно ближе к огню и, наконец, расслабился. От мокрой одежды шёл пар; он вспомнил, как в детстве мать брала его в женскую баню, как парила веником, как он стеснялся чужой наготы и к наготе этой тянулся. Как смеялись бабы над ним. Зачем смеялись? За что…? Высушив фронт, он повернулся тылом к огню и почувствовал, как сердце его рухнуло в пятки, прячась от ужаса. На границе света и тьмы, в позе лотоса, сидел мёртвый Аша.
Юноша вскрикнул, попятился задом к огню и, только обжегшись рукой о горящее дерево, остановился и с ужасом вперился в мумию. Он смотрел на Ашу в благоговейном страхе, как смотрели бы люди на умершего родственника, покажи он им непристойный жест прямо из гроба. Аша сидел смиренно и тихо, закрыв глаза, будто спящий старик, в перьях, пончо и мокасинах, обшитых бисером.
Так они и сидели друг против друга: мёртвый индиец, познавший иную жизнь и Иван, впервые увидевший смерть. Толи от того, что лапы холодного тлена побоялись коснуться индийца, толи, потому, что Иван устал удивляться, но страх, парализовавший Азизи, уступил тупому приятию мира в том виде, каким он сейчас пред ним предстоял.
Первая мысль после шока: «Бояться нужно живых,» - отрезвила Ивана. Он взял от костра горящую палку и подошёл вплотную к индийцу, чтобы как следует разглядеть мёртвое тело. Ничего «такого» на теле он не нашёл: ни червей, ни ввалившихся глаз, ни изъеденной смертью плоти. Аша казался живым. «Может это очередная проверка на вшивость?» - зашла лукавая мысль. Он попытался нащупать пульс у мёртвого тела. Рука была холодна и безжизненна. И тут Ивана накрыло:
- Чёртов ублюдок! Я чуть не обосрался от страха, увидев твой труп! - кричал он мёртвому телу. – Хуй ли тебе! Вместо того, чтобы драться, ты сидишь здесь, в тёплой пещере, притворяешься мумией! Ты думаешь, умер героем?! Чёрта с два! Сдохнуть легко! Ты вот попробуй жить! Один! Без любви!