Он тут же забыл о Гамлете, как забывает спящий младенец о мире, сливаясь с Божественным Светом, откуда он вышел. Радость от предстоящей встречи переполняла мужчину.
- Расцветали яблони и груши, поплыли туманы над рекой. Выходила на берег Катюша, на высокий берег на крутой…, - понеслась из пещеры старинная песня. В редкие минуты радости мать напевала её, тихо, чтобы не спугнуть случайное счастье.
Силы вернулись к Ивану; он чувствовал кожей, жизнь не закончится у Соломона в плену, как думал он раньше.
- Ещё пободаемся….
Яркой звездой Рождества пылал вдалеке костёр. Ещё на подходе Иван услышал звук сгорающих в пламени веток: жизнь отдающие – жизнь приносящие и тепло разлилось по его груди, будто принял он эту жизнь, впитал каждой порой своего усталого естества. Запах мятного чая из походного котелка наполнил ноздри чарующим ароматом русской зимы где-то в деревне, за тысячу вёрст от губящей душу и тело праздничной мишуры ослеплённых собой мегаполисов, оскоплённых, больных.
Возле костра, словно Будда, одетый в индейское пончо, в величии и покое сидел не тронутый временем и печалью Аша и радостно улыбался. Иван ринулся к старику словно желая утопить или сам утопиться в объятиях.
- Как же я рад тебя видеть дружище! – приветствовал он индийца. – В прошлый раз, ты изрядно меня напугал. Могу поклясться, ты был совершенно мёртвым.
- И я рад тебя видеть Иван…, - проскрипел Аша, пытаясь высвободиться из русских объятий, - …живым. Ладно уж, отпусти, - добавил он строго. – Задушишь.
Иван поставил индийца на землю, не переставая причитать междометиями:
- Чёрт возьми, господи, боже мой, вот те на, уф, живой и здоровый и ничего-то с тобой не делается.
Аша лишь улыбался в ответ. Он вернулся на место, налил из котелка горячего чая и протянул кружку Ивану.
- На, вот, выпей. Кими всё утро мяту искала; специально для тебя. Услышав родное имя, Иван оставил свои восторги и с надеждой спросил:
- Кими? Ты сказал Кими?
- Да, ты не ослышался, Кими собрала для тебя мяту.
- И где же она?
- С отцом.
Иван сел ближе к огню и отхлебнул из кружки горячей, пахучей влаги. Странное чувство сменило почти непристойную радость, минуту назад, переполнявшую его естество. «Это правда. Кими жива. Она здесь, в теле маленькой, смелой пичуги».
- Чан Ли (я буду называть обманщика его настоящим именем), - начал Аша, - по-своему сдержал своё слово. Он отпустил их живыми, но так, чтобы они уже никогда не смогли ему помешать творить свои беззакония. Магия Куба слишком сильна. Всё, что я смог, - вернуть Кему голос и помешать звериной природе взять вверх над душой и разумом обоих.
- Мерзавец!
- Чан из породы жадных до власти людей: готовых на всё ради себя, не верящих ни в Бога, ни в чёрта, живущих здесь и сейчас. Он упал так низко и упал бы ещё ниже, если бы было куда, в обмен на силу и власть. Кими и Кем станут свободными лишь тогда, когда падёт Башня.
Догадка накрыла Ивана спокойным осознанием своей причастности к этим людям и ко всему творимому на земле: хорошему и плохому.
- И это будет…?
- Чудо случится, когда отыщется тот, кто эту Башню разрушит, - спокойно ответил Аша.
Из темноты пещеры донёсся звук тяжёлых шагов; на свет костра медленно вышел гризли.
- Ну, что там с охранником? – поинтересовался индиец, так, будто всю жизнь только и делал, что разговаривал с медведями.
- Кими проследит, чтобы с этим чокнутым ничего не случилось, - прорычал запечатанный в шкуру могучего гризли индеец. - Чтобы ни зверь, ни птица, ни горы не тронули его.
Аша понимающе кивнул.
- Ты прав, мой друг. Ничего нет страшнее, чем автомат в руках безумца.
Иван вдруг вспомнил о Джоне.
- Там, это… Джон, - сказал он с тревогой. – Гамлет знает, что Джон помог мне бежать. Его срочно нужно спасать, Соломон убьёт его, если….
Аша поднял руку, призывая Ивана к терпению.
- О Джоне не беспокойся, - сказал он уверенно. – О нём позаботятся. А ты, - старик обратился к медведю, - пойди, отдохни. Лето в этом году выдалось жарким.
Гризли ушёл в прохладную тьму и вскоре оттуда послышался храп похожий на рёв водопада.
- Возраст никого не щадит, - словно извиняясь за друга, грустно сказал Аша.
Минуту они молчали, каждый по-своему. Затем индиец спокойно сказал Ивану:
- Теперь можешь спрашивать. У тебя ведь есть вопросы?
- Почему я?
Старик улыбнулся.
- А почему не ты? Почему ты считаешь, что кто-то другой должен бороться со злом, чтобы тебе, Ивану Азизи жилось хорошо? Почему кто-то другой должен быть честным, ответственным, добрым? А ты? Чем ты согласен пожертвовать ради того, чтобы сделать мир чуточку лучше? Всю свою жизнь ты плыл по течению, не пытаясь понять, кто ты….