- И трёх лет не отъездил, - пробормотал ошеломлённый Иван.
- Вы что-то сказали, Джон? – поторопился спросить водитель, следя за своим нанимателем в зеркало дальнего вида.
- Нет, ничего.
Старик, вдруг, понял, что нечто подобное он ждал и… стыдился своих ожиданий. «Авария произошла в два часа ночи на Рублёвском шоссе в трёх километрах от МКАДа. Шестидесяти трёхлетний водитель «Лексуса», М. М. Котов, на обледенелой дороге, не справился с управлением, слетел с трассы и врезался дерево. По данным ГИБДД по Московскому округу, в результате ДТП водитель «Лексуса» от полученных травм скончался на месте. Сборная скорбит».
Что это было: роковое стечение обстоятельств или расплата за зло, совершённое с ним? Продав его как вещь, тренер создал причину, может, одну из многих, и плач о возмездии разбудил крылатую Немезиду?
- Поехали на Спартаковскую, - сказал он водителю. – Покажешь храм.
Москва изменилась и всё же, осталась прежней….
«Мне здесь не место, - думал Иван. Из окна чёрной Volvo, сидя на заднем сидении, он смотрел на Москву-реку грязно-серую от утопившегося в ней свинцового, безнадёжного неба. Никогда в жизни, не чувствовал он себя настолько чужим; в России он был иностранцем. – Я был никому не нужен, когда был русским, пусть всё так и останется. Закончу дела и…»
Мимо них, на огромной скорости, промчался белый фургон. Размытые красные буквы на белом боку Mercedes-Benz были похожи на рваную рану. Сергей раздражённо выругался:
- Совсем обнаглели эти окейшники. Несутся как угорелые будто правила не для них. Руку даю, прикрывают их сверху….
Старик напрягся.
- Как вы сказали? «Окей…?
- Окейшники, - поправил его водитель. – От слова «ок». Кампания есть такая в Москве. Она не русская. Хотя там работают наши, но хозяин у них не наш. Ваш, вроде бы, а может, китаец…, в общем, иностранец какой-то. Не слышали, Джон?
- Не слышал, - соврал Иван.
- У них контора была на Большом Девятинском, как раз, возле посольства. Ближе к хозяевам, - зло добавил Сергей, ничуть не заботясь о том, что подумает его наниматель. - Так вот, года четыре назад контора эта сгорела, и они пересели на «мерсы».
- Компания сгорела?
- Дотла, - шофёр был счастлив. – Несколько дней все новостные каналы только и говорили об этом пожаре. Сам-то я был на даче, но телевизор смотрел. Могу рассказать, если хотите, - и не дождавшись ответа, увлечённо начал пересказывать историю о странном пожаре. – Офис у них был на первом этаже жилого дома. Это ещё вопрос, кто им позволил такое…. Хотя, понятно…. Богатых засранцев всегда кто-то крышует, — говорил он с уверенностью матёрого знатока, что несколько раздражало Ивана. – Так вот, этот их офис, однажды ночью просто вспыхнул как спичка. Пыф! Вы скажете, ничего особенного, бывает. Сгорел и сгорел. Ан нет…. Этот офис не просто сгорел, - водитель явно наслаждался ролью рассказчика. – Всё дело в огне. Я видел, как тушили пожар по телеку. Пламя шло не вверх, а в стороны. Я видел пожары, так огонь не горит. Руку даю. Поэтому и выгорел только первый этаж. На втором этаже даже пол в квартирах не был тронут огнём. Чудеса, да и только. И ещё…. Когда пожар потушили, на пепелище нашли игуану, совсем целёхонькую. Даже лапы у этой твари не обгорели.
Всё это время он наблюдал за Иваном в зеркало; увидев на лице своего пассажира ухмылку и сочтя её за неверие, юноша быстро добавил:
- Я был в том офисе, ещё до пожара. Я тогда работу искал, а они обещали лёгкие деньги. Вот и пошёл…. И игуану эту видел под батареей…. Там очередь была с километр; подумал на фиг мне тут стоять взял и ушёл….
Иван отреагировал мгновенно:
- И правильно сделал! Бесплатных завтраков не бывает! Помни об этом! Всегда.
Шофёр поправил наушник (китайский аналог ушного переводчика фирмы «ОК»). Реакция «американского деда» его удивила.
- Теперь вот «мерсами» обзавелись. Выезжают по первому вызову, прямо на дом к клиенту. Приехали. Вот он, Елоховский, - Сергей указал рукой на величественный собор на противоположной стороне улицы. – Говорят, там крестили Пушкина. Сам-то я не был….
Иван встрепенулся. Место, благословлённое крещением гения, априори, было святым для него.
- Съезди, попей кофейку и через час приезжай, - отдал он распоряжение парню, вынимая из уха ушной переводчик Сергеева, давно разряженный и используемый им в качестве камуфляжа.
Серый октябрьский полдень принял его как равнодушная повитуха нежданного дитя: грубо, больно ударив в лицо холодной осенней моросью. Богоявленский кафедральный собор в облачении тёмно-зелёного цвета казался твердыней, поставленной Богом для таких как он, духовных салаг, страстно желающих прибиться к силе более могущественной чем всё, доныне испытанное, силе невиданной, непознанной и отвергнутой, но сохраняющей нас от зла многоопытного и хорошо организованного.