«Это он, это он, я даже голос узнала!» — опять услышал Николай Николаевич, и все пропало. Старик еще постоял некоторое время с трубкой возле уха, потом медленно положил.
— Не Иван звонил? — спросила Рита Ивановна.
— Нет, вначале Никита Игнатьевич, отец Оли, а потом одна из моих дочерей, — и Николай Николаевич устало опустился на диван.
— Оля — это невеста Ивана? — спросила с каким-то трепетом Оксана.
— Да, почти жена, я их обручил, — с усмешкой сказал дядя Коля, — даже свадебный подарок подарил.
— А почему ж не расписались? — спросила Рита.
— Молодая она еще, семнадцать только.
Оксана стала расставлять посуду.
— Мама, убери, пожалуйста, эту вазу и все остальное, давайте спокойно поужинаем, — серьезно сказала Оксана.
— А я что — против? Сегодня все равно уже не почитать, а завтра целый день меня не трогать: буду изучать бумаги.
— А мы с Никитой договорились в субботу съездить на рыбалку, и соответственно с шашлыком, — вы как?
— А сегодня какой день? — спросила Оксана.
— С утра четверг был, — отозвался Николай.
— Тогда успеем, надо же мясо приготовить и все остальное, — сказала Оксана.
— А если Иван приедет — не до шашлыков ему будет… Хоть мы Настю и в глаза не видели, а все же…
Наступило неловкое молчание.
— Да, это я от радости за своих детей чужое горе забыл, — сказал Николай Николаевич. — На рыбалку мы с Никитой Игнатьевичем все же поедем, а остальное отменяется.
Все расселись вокруг большого старого стола.
Легкий ветерок зашелестел листвою и снова, зашуршав в кроне, хлопнул о землю грецкий орех.
— Что-то рано стали падать, еще не все яблоки и груши собраны, — заметил дядя Коля.
— Природа не ошибается, у нее свои законы, свои плавные переходы из одного состояния в другое, — отозвалась Рита Ивановна.
И снова где-то в саду застонал сыч. Он так протяжно и громко ойкал, что первым не выдержал Николай.
— Да чтоб ты провалился! — сказал он и, выйдя из-за стола, спустился вниз во двор. По шороху было слышно, как он чем-то запустил в птицу. Крик прекратился.
— Это не к добру, — сказала Рита. — Плохая птица. Хоть бы Ваня скорей вернулся.
Глава тридцать четвертая
Виктор с Иваном одновременно вышли из машины и медленно пошли к березе. Береза действительно вблизи оказалась довольно высокой, только больше походила на приземистую акацию да цвет ствола, ветки, листья, поблескивающие в лучах заходящего солнца, указывали на то, что перед вами береза, но совсем изменившаяся под воздействием беспощадных ветров. Подошли к могиле.
— Ну, здравствуй, Егор! — сказал Виктор. — Вот мы к тебе и приехали. В Сибири к живому приезжали, а теперь — к мертвому. Посмотри, каков сын твой стал.
И Виктор замолчал; на глазах показались слезы, но он все же, изменившимся голосом, почти шепотом, продолжал: «И ты, Варвара, здравствуй, хоть и не пришлось нам с тобой в жизни свидеться, но мы о тебе помним всегда. Спите спокойно!» Он не смотрел на Ивана, но слышал, как тот засопел и зашмыгал носом.
— Настя-то, Настя, — к вам улетела, уж вы ее примите как родную.
И Виктор подошел к кресту, поцеловал в верхнюю его часть. Иван постоял немного и пошел к машине.
— Ты чего? — не понял Виктор.
— За лопатой: пока светло, надо убрать могилу.
Виктор вырвал бурьян, а Иван окопал и облагородил холмик.
— Оградку бы сюда да хотя бы плохонькую скамеечку, — сказал Виктор, — вот сейчас бы сесть, посидеть, вспомнить добрым словом, отдохнуть, глядишь, и другие люди заходили-бы.
— Дядя Витя, ты отстал. Где ты видел, чтобы сейчас пешком ходили — не то время, — сказал Иван, — а оградку сделаю и привезу сюда.
— Зачем же привозить, небось и тут можно найти, кто сделает: кругом шахты, значит, и мастерские есть.
— Можно и так, а вот смотри — береза-то растет себе.
— Расти-то растет, по-моему, тут вода в грунте недалеко, иначе бы не сдюжила.
— Когда приеду, посажу тут еще акации, пусть цветут весной, а если со мной что случится, то всем скажу, чтобы похоронили тут же, в одной с ними могиле, — как-то грустно и мечтательно отозвался Иван.
— Ну, тебе-то и впрямь рано об этом.
— Да кто ж его знает, все может статься.
— Ага, вот ты говорил, что никто пешком не ходит, а вон смотри — мужик на лошади.