— Давай, давай бабку ко мне на колени!
Часть пассажиров вышла из автобуса, бабке помогли сесть, а потом забраться деду на колени. Обняв его за шею, она тут же запела частушки с «перцем»: бабка была «под градусом», возвращалась из гостей.
Когда все снова заняли свои места, автобус двинулся вперед с таким дьявольским урчанием, что, казалось, вот-вот он развалится на части. Но никто этого не замечал. Все смеялись! И громче всех Иван Стефурак, подзадоривая бабку спеть еще и еще…
Никогда Ганна не видела Ивана таким веселым, беспечным, если не сказать бесшабашным…
А вообще-то «чоловик» он был серьезный.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Возвращаясь из кинотеатра, где обычно заканчивалось их воскресное гулянье, — с заходом в тир, где любили пострелять все, от Федора до Игорька, а в особенности Игорек и Леся (у Леси из десяти выстрелов бывало не меньше пяти — семи попаданий, а Игорек довольствовался нажатием на курок и звуком выстрела!), с заходом в переполненное кафе, где Игорек и Володя под присмотром Леси съедали свои традиционные две порции мороженого, в то время как Федор выпивал свое традиционное пиво, — они на этот раз сделали небольшой крюк, прежде чем направиться к мосту, по которому им предстояло с «монастырской стороны» возвращаться к себе, на правый берег.
Федор нашел улочку и дом Ганны Стефурак.
Они вошли во двор.
Федор сказал детям, больше обращаясь к Лесе, конечно:
— Вы тут посидите на скамеечке, а я поищу хозяйку.
— Не задерживайся только! — резко бросила Леся, усаживая братиков рядом с собой. Она сложила руки на груди, вся нахмурилась, приготовившись терпеливо ждать отца. Пора было возвращаться домой и обедать.
Федор постучал в верандную дверь.
— Зайдите, — донеслось до него издалека, точно из подземелья.
Он вошел на веранду, оттуда — в коридор, постучался в комнатную дверь.
На этот раз слабый голосок ответил:
— Зайдите, не бойтесь.
Он открыл дверь. Посреди комнаты стоял обеденный стол, накрытый клеенкой в ярких красных цветах. Он перевел взгляд дальше. По ту сторону стола, у стены, покрытой разноцветным гуцульским ковром, высунув голову из-под одеяла, на кровати лежала женщина с чуть ли не сплошь перебинтованным лицом. В щелочку между бинтами выглядывали лихорадочно блестящие глаза, приоткрыт был кончик приплюснутого носа да ярко-пунцовый рот. Что лежит там женщина, а не мужчина, он догадался по губам да по голубенькому платочку, который лежал у изголовья.
— Ой! — воскликнула Ганна, сразу узнав пришедшего по его торчащим ушам, и прикрыла платочком правую половину лица поверх бинтов. Тут же спрятала оголенную руку под одеяло.
Переступив порог, Федор набычился, огляделся по сторонам: в комнате было сумеречно.
— Мне Ганну Стефурак, — сказал он, не очень-то уверенный, что попал в нужный ему дом.
— Я и есть Ганна Стефурак, — раздалось с кровати.
Тогда он снял шапку, потоптался на месте.
«Эва, право, какой неуклюжий! — подумала Ганна. — А еще поет!»
— Так я из самодеятельности, от Николая Ивановича…
— Знаю, знаю, — перебила его Ганна, — нас знакомила Любка-ветеран. Помните?
Опершись руками о стол, он подался вперед, чтобы лучше ее разглядеть, но Ганна отвернулась к стене, сказала, придерживая платок у щеки:
— Не надо меня так пристально рассматривать.
— Да, узнать вас нелегко. Вы что — серьезно заболели?.. А мы вас ждем, ждем, — не очень-то складно начал Федор. — Николай Иванович позавчера вернулся из поездки по району, просил проведать вас, узнать, куда вы пропали… Не отдумали вернуться в хор? Николай Иванович очень хорошо вас помнит, радуется вашему возвращению…
— Пришла бы, конечно, как обещала. Да вот видите — заболела, — ответила Ганна.
— Что случилось с вами? — Федор сел на краешек стула, грудью навалившись на стол.
— Да вот упала, сильно ушиблась…
— А может, вас кто обидел? — И он этаким бойцовским петушком вздернул голову.
— Нет, ушиблась… — И она совсем повернула голову к стене. От обиды у нее показались слезы на глазах. Никому она не могла сказать правду.
— А у вас холодно! — вдруг поежился Федор. — Что, некому ухаживать? Пришлю бабок из старушечьего хора, хотите?
— Нет, не надо, спасибо, — Ганна улыбнулась краешком губ, незаметно приложила платочек к глазам. — Сейчас придет соседка, Ольга Васильевна, она все делает для меня. Передайте Николаю Ивановичу: вот встану на ноги и тогда зайду к нему. Скажите, Ганна Стефурак не отдумала насчет хора, но пока, вот видите…