Уже через много лет после войны, кажется, в 1973 году, как-то в разговоре с Михаилом Дудиным вспомнив Всеволода Пошехонова, я от него узнал, что в краеведческом музее города Устюжны на Вологодчине хранится литературный архив Пошехонова. Дудин же дал мне ленинградский адрес его сестры — А. Е. Сарычевой.
Я написал Сарычевой. Она пришла к нам в «Звезду», подтвердила, что передала большой пакет всяких бумаг и рукописей брата в музей, когда перебиралась из Устюжны на жительство в Ленинград.
Я написал письмо в Устюжну. Мне ответили, что какой-то архив их земляка Пошехонова и на самом деле имеется в музее, но, чтобы его просмотреть, нужно разрешение отдела культуры Вологодского облисполкома. На редакционном бланке я написал письмо в Вологду. Мне не ответили. Я написал еще два официальных письма. Мне снова не ответили. Тогда я попросил критика и литературоведа Владимира Бахтина, человека опытного в архивных делах и любящего всякие литературные поиски, поехать в Устюжну.
Бахтин охотно согласился, поехал, выполнил мое поручение, перечитал все, что хранилось в устюженском музее, в том числе и разрозненные главы неоконченного романа «Слово о жизни», и привез прелестный неопубликованный рассказ Пошехонова «Петька Зайцев», который с предисловием В. Бахтина мы напечатали затем в № 1 «Звезды» за 1975 год. (Давно пора собрать и издать все лучшее, что написал Всеволод Пошехонов!)
Аналогичные поиски архива Александра Копкова, как я упоминал, уже в самом Ленинграде, к сожалению, не увенчались успехом. Сохранился только стенографический отчет обсуждения пьесы «Царь Потап». Но имя Копкова не забыто. В 1964 году в издательстве «Советский писатель» переизданы его лучшие пьесы «Слон» и «Царь Потап» с предисловием Сергея Цимбала.
Как-то при встрече с Александрой Сарычевой я у нее спросил:
— Знаете ли вы, Александра Ефимовна, какие-нибудь подробности о гибели Всеволода?
Она рассказала:
— Однажды — это было поздней осенью сорок первого года — я от Всеволода получила письмо… Он писал о смерти нашей дорогой матери и наших сестер… Я тут же написала, чтобы он немедленно ехал в Устюжну — у меня и корова есть, и урожай хороший собрала с огорода… Получили ответ не скоро… Пишет, что может приехать только при одном условии: если я приму и его друга Сашу Копкова… Я тут же ответила, что готова принять и Копкова, и еще кого-нибудь из его друзей… Но больше весточки от Всеволода не было… Как он погиб?.. Подробности я и сама по сей день не знаю… То ли он и Копков уехали на машине, то ли ушли пешком через Ладожское озеро, но до другого берега, до Кобоны, не дошли… Занесло их снегом во время бурана, утонули в полынье? Никто не знает…
Да, никто не знает, как на Ладоге погибли два талантливых писателя — Александр Копков и Всеволод Пошехонов.
До публикации рассказа «Александр Копков и Всеволод Пошехонов» в журнале «Звезда» отрывок из него печатался в газете «Советская культура». Через несколько дней из Львова мне позвонила Татьяна Ивановна Зорина, заведующая литературной частью Русского драматического театра. Она прочла в газете отрывок и решила обрадовать меня вестью, что одна из пьес Копкова — «Слон» ставится у них в театре.
Мне и в голову не могло прийти, что «Слон» сейчас может быть поставлен где-нибудь. Ставился он в 1936 году. Пьеса мне казалась давно позабытой!
Зорина попросила срочно выслать ей в полном виде рассказ о Копкове. И объяснила: в театре об авторе пьесы ничего не знают, им нечего рассказать о нем зрителям.
Я тут же авиапочтой отправил корректуру рассказа во Львов.
Дней через десять снова позвонила Зорина. Она поблагодарила за рассказ и пригласила меня на премьеру «Слона».
Поехать во Львов, к сожалению, я не мог. Через три дня я должен был выехать в Польшу, где мне предстояло во время «недели польской книги» стать за прилавок на большом книжном базаре и продавать с автографом мои переведенные на польский «Невыдуманные рассказы о войне».
В эти же майские дни произошло еще одно событие.
В Ленинград приехал на гастроли варшавский «Драматический театр». На встрече с актерами этого театрального коллектива меня познакомили с известным польским критиком Романом Шидловским. Беседуя с ним о постановке пьес ленинградских драматургов на сцене польских театров, я узнал поразившую меня вещь: пьесы Копкова «Слон» и «Царь Потап» ставятся в Варшаве в кукольном, а в Лодзи — в драматическом театре!..