Шидловский никакого понятия не имел об авторе этих пьес, хотя давно им интересовался. Узнав, что он был моим другом и я о нем написал рассказ-воспоминание, он попросил подарить ему экземпляр майского номера «Звезды». Я позвонил в редакцию, мне принесли журнал. Шидловский при мне пробежал рассказ и пообещал, что сам переведет его и напечатает в одном из польских журналов.
Я уехал в Польшу. Вернувшись, узнал, что рассказ «Александр Копков и Всеволод Пошехонов» читался по Ленинградскому радио. Узнал я еще, что на радио пришло письмо от женщины, которая в 1942 году присутствовала на похоронах… Александра Копкова.
Мне переслали это письмо, — там был адрес и телефон. Оно было от ленинградки Евгении Ивановны Степанищевой.
Вот что она писала:
«Мне хотелось вам написать кое-какие сведения о смерти этого талантливого человека, если это представляет интерес для вас.
Я точно могу сообщить, где похоронен А. Копков. Вот адрес: Ярославская область, Некрасовский район, деревня Макарово.
Сам А. Копков родом из деревни Тимонино.
В 1941 году, в июле, я со своей сестрой и бабушкой была из Ленинграда эвакуирована в детском эшелоне на родину родителей, в Ярославскую область. (А в 1942 году в Ленинграде умер мой отец от голода, мама была в тяжелом состоянии.)
Однажды бабушка повела меня с сестрой в церковь села Бор, — это в пяти километрах от нашей деревни Куреево. И вот в церкви стояло три гроба с покойниками. У одного стали собираться люди. Я услышала разговор, что это большой человек, писатель. Его пьесу «Царь Потап» поставили в ленинградском театре.
Я сразу поняла, что речь идет об Александре Копкове. Его хорошо помнит и моя тетушка, когда он еще был молодым парнем. Его родная сестра вышла замуж в нашу деревню Куреево.
Когда я бываю в театре имени Горького, я часто вспоминаю эту «встречу» с А. Копковым в 1942 году в церкви села Бор…»
Прочтя письмо, я тут же позвонил Степанищевой, чтобы узнать какие-то подробности о смерти Копкова, но она ничего не смогла сообщить. Многое позабылось. Прошло тридцать шесть лет. Обещала написать родным. Через месяц из Ярославской области пришел ответ от ее родственника Виктора Леонова. Приведу отрывок из письма:
«Прошу извинить, что я не смог сразу ответить на Ваше письмо. Дело в том, что тот, кто подробно знал о смерти Александра Копкова, лежал в это время в больнице. Это родной племянник Копкова, который живет в д. Яхроболе. Кстати, из близких у него здесь живут родная сестра, еще один племянник и племянница. То, что я напишу о смерти Копкова, будет со слов сестры и племянника.
Примерно в марте 1942 года им сообщили, что в соседнюю деревню Хребтово добрался из Ленинграда Александр Копков (это примерно в двух километрах от Яхробола). Племянник Толя пошел к бригадиру, попросил лошадь, чтобы поехать за дядей, но бригадир вечером лошадь не дал. Толя поехал в Хребтово утром, но Александра Копкова уже в живых не застал. Причину смерти объясняют тем, что Копков был сильно истощен, и когда он дошел до д. Хребтово, то его накормили картошкой и огурцами, и смерть, видимо, наступила от переедания.
Его отпевали в церкви деревни Бор, а похоронили на кладбище деревни Макарово. Но ни памятника, ни надписи нет».
Печальное письмо!.. Но мы хоть теперь знаем какие-то подробности о последних днях жизни Александра Копкова, о том, где он похоронен.
До сих пор нет никаких известий о судьбе Пошехонова.
АЛЕКСАНДР ЧЕРНЕНКО
Александра Черненко я знал до войны, но знакомство наше было шапочным. Впервые я с ним дружески побеседовал, провел несколько часов, как это ни странно, в Австрии, в городе Прессбауме, уже под конец войны. Я тогда находился на Третьем Украинском фронте, он — на Втором. Наши фронты были соседними. О том, что я служу в 9-й гвардейской воздушно-десантной армии, Черненко знал от Николая Атарова, сотрудничавшего во фронтовой газете. В середине марта я однажды встретил Атарова в Венгрии, в районе озера Балатон, где шли тяжелые бои между нашей 6-й гвардейской танковой армией и 6-й танковой армией гитлеровцев.
Третий Украинский фронт быстро продвигался вперед после Балатона. Четвертого апреля наши войска уже полностью освободили всю Венгрию от немецко-фашистских войск и на тысячах машин мчались в Австрию через приграничные города Дьёр и Шопрон. Прекрасно помню этот весенний солнечный день. Сидим поверх каких-то мешков и ящиков в кузове полуторки. Момент пересечения границы отмечаем открытием банки с абрикосовым компотом, хотя рядом находятся богатейшие винные подвалы Венгрии. Некогда останавливаться!.. И вот после взятия Вены мы некоторое время находимся в Прессбауме. На душе радостно: весна, тепло, всюду зелень, цветет магнолия. Радостно еще оттого, что все чувствуем: вот-вот должна закончиться война.