— Чья часть? — высунувшись из кабины, спрашивает он у часового.
Часовой подозрительно смотрит на нас, но, увидев на заднем сиденье подполковника, шепотом произносит:
— Танкисты Шаргородского.
Имя полковника Шаргородского нам хорошо известно. Его танковая бригада активно действовала в боях под Олонцом и Салми, сейчас отведена на отдых. Под Питкярантой дерется другая танковая бригада.
Я передаю часовому нашу просьбу о бензине в долг, часовой окликает «товарища сержанта», тот выбегает из леска, о чем-то они заговорщицки советуются, сержант бежит в глубь леса, а через некоторое время перед нашим забрызганным грязью «виллисом» появляется другой сержант, с двумя помятыми ведрами в руках.
— Какое ведро вас больше устроит, товарищи офицеры? — спрашивает он, лукаво улыбаясь, и ставит ведра на землю.
Я вылезаю из машины, нюхаю содержимое первого ведра: там — бензин, во втором — водка…
Мы все смеемся — и в этом поступке командира танковой бригады узнаем его «почерк» — широту, храбрость и гостеприимство.
— На ночь глядя, нас, конечно, больше устроит второе ведро, — смеясь, отвечает Геннадий.
— Второе, второе! — поддерживаем мы его с Михаилом Шуром.
— Тогда милости просим к нам в гости! — приглашает нас сержант.
Геннадий Фиш и Михаил Шур проворно вылезают с заднего сиденья, и мы направляемся к полковнику.
Позади нас с ведром в руке шагает улыбающийся сержант.
Полковник встречает нас у порога своей «резиденции» — громадного зеленого фургона на двухметровых колесах. Он под стать фургону — высокого роста, широкоплечий, могучий. Интересно, как он влезает в танк? Хохочет громоподобно, до боли сжимая нам руки, и говорит:
— Я так рад, так рад вашему приезду!
Мы втроем недоуменно переглядываемся: с чего бы ему радоваться?
Полковник приглашает нас к себе.
Мы поднимаемся по лесенке в фургон и попадаем в уютную комнату в коврах. Посредине, освещенный ослепительно яркими лампочками под колпаком, стоит вместительный стол, накрытый на десять персон. А на столе — грибки, огурчики, капуста, чугунок с дымящейся картошкой!
— Мы, кажется, попали на какое-то торжество! — с изумлением глядя на стол, говорит Геннадий.
— На несостоявшееся торжество! — отвечает командир танковой бригады, принимая из рук сержанта ведро с водкой и ставя рядом со своим стулом.
Все мы садимся за стол. Полковник черпает кружкой водку из ведра и разливает по нашим стаканам. Пьет за наше здоровье, за знакомство.
Мы тоже пьем, не обратив внимания на то, что водка попахивает бензином, потом некоторое время молча и жадно едим.
— Тут дело несколько деликатное и необычное, — говорит полковник. — Когда меня в последний раз представляли к награде, я просил генерала учесть мою давнюю мечту и, если того заслуживаю за бои в Карелии, представить к ордену Красного Знамени… Их у меня среди других наград — три, с четвертым буду вроде полным кавалером!.. Этот орден полагается только за боевые дела!
Полковник снова наливает нам водки в граненые стаканы. Мы пьем, но кто по глотку, кто по два. На этот раз от водки почему-то сильнее пахнет бензином. Не держали ли в ведре раньше бензин?
Из длинного рассказа полковника мы дальше узнаем, что в корпусе его обидели, вместо обещанной дали другую награду, и во всем этом виноват начальник штаба корпуса.
— За что же вас так невзлюбил начштаба? — спрашивает Геннадий.
— Если бы вы только знали!.. Как-то давно, еще в дни боев за Москву, когда мне был дорог каждый танк в бригаде, начштаба распылил мои силы. Я, конечно, восстал против этого! В запале сказал начштаба, что он действует не как танкист, а как конник и что ему бы лучше служить в кавалерии! И с того дня он меня смертельно возненавидел!
Мы втроем переглядываемся, готовые прыснуть, думаем об одном и том же: «Нам бы ваши заботы, товарищ полковник!»
— Так, значит, вас можно поздравить с новой наградой? — привстав со стаканом в руке, спрашивает Геннадий. — Поздравляю, поздравляю!
Мы чокаемся с полковником, делаем по глотку отравы.
— По случаю награды, надо думать, и накрыт такой роскошный стол? — спрашивает Михаил Шур.
— Задумано было так, конечно, — нахмурившись, обиженно отвечает полковник. — Сейчас пьют-едят во всем корпусе. Многие сегодня получили награды, но… только не я! Не поехал! Назло начштаба! Получу как-нибудь потом! Начштаба хорошо знает мой характер и давно вызывает на скандал. Ну что ж! Он его дождался! Пусть меня понизят в звании, дадут любое взыскание. На все пойду!..