Удивительное постоянство и приверженность к раз и навсегда избранной интернациональной теме проявлял в своем творчестве Геннадий Фиш, — превосходное качество для писателя!.. Были у него твердые творческие принципы, выработанные многолетним трудом в разных литературных жанрах, и особенно — в документальной прозе.
Что же это были за принципы?
Есть ходячий афоризм: «Лучшая правда — вымысел». Геннадий Фиш опроверг его своими скандинавскими книгами. Его лучшая правда — это правда.
Стоит заглянуть в творческую лабораторию писателя, посмотреть, что он сам думал о работе над зарубежным материалом.
Вот, например, что писал Геннадий Фиш в своих ответах на анкету журнала «Вопросы литературы» (1966, № 9):
«Книга о путешествии, о другой стране — всегда роман, где два главных героя: страна и человек, который, постигая ее, ведет повествование. Это всегда — внутренний диалог. И чем острее противоречия в этом диалоге, тем рельефнее вырисовывается страна, тем интереснее само повествование…»
Есть в этих ответах и такая мысль:
«Книга о другой стране непременно должна иметь документальную основу, должна предстать перед читателем россыпью новых, еще незнакомых ему фактов или знакомых, но заново осмысленных. Но ведь и факт факту рознь. Важно и их соотношение…»
Не могу не привести и следующие слова автора:
«В жанре… документальной прозы, особенно в книгах о зарубежье, когда документальность как бы задана, фактическая сторона дела, по-моему, должна быть скрупулезно сохранена. Выдумка во имя «художественности», часто называемая «художественным обобщением», должна почитаться непорядочностью».
При всей своей серьезности Геннадий Фиш оставался человеком с легким характером. Он обладал врожденным даром запросто сходиться с людьми, быстро находить с ними общий язык. Очень ему в этом помогали собственная открытость, доброжелательность, веселый нрав, любовь к остроумной шутке.
Геннадий Фиш очень был нужен на войне. Нужным он оказался и в мирное время, когда надо было завязывать дружеские отношения с нашими северными соседями. Трудно было бы выбрать более достойного полпреда советской литературы! Умный собеседник, он умело налаживал деловые контакты с людьми самых разных профессий, и они становились не только его друзьями, но и друзьями нашей страны.
Он скончался летом 1971 года.
В 1972 году я побывал в Норвегии, Дании и Швеции. Все мне здесь показалось знакомым — и города, и люди. Я легко узнавал многих и многое. Это — заслуга покойного товарища.
Потом я написал «Скандинавский дневник», в котором делился своими впечатлениями об этих странах, о встречах со многими прогрессивными деятелями культуры.
Запомнились мне беседы с Артуром Лундквистом, Иваром Лу-Юханссоном, Хансом Шерфигом и другими известными писателями. В каждой такой беседе обязательно вспоминался ушедший недавно из жизни Геннадий Фиш, его книги. Отзывались о Г. Фише с любовью, как о близком друге, высоко ценя все, что он сделал для интернационального братства людей, для сближения деятелей культуры наших стран.
Вот что писала в своих воспоминаниях о Геннадии Фише известная шведская сказочница Астрид Линдгрен:
«С ним ушла частица культуры, щедрости и разума здесь, на Земле… Не только я, но и моя страна потеряла одного из своих друзей… И мы будем долго его помнить… Трудно было не поддаться его юмору, дружелюбию и сердечности… И самое главное — в нем было тепло, такое тепло, которое нам, шведам, кажется извечным, подобно Волге, берущей начало в душе русского народа».
А вот что писал патриарх шведской литературы Ивар Лу-Юханссон:
«Мы словно не можем понять всю ценность человека, пока он не уйдет от нас. Некролог — это литература утраты. Людей и друзей мы заменяем, насколько можем, воспоминаниями о них. Пока они были живы, мы многого не успели сказать о том, что они значили для нас. В одном отношении участь писателей счастливей: они оставляют после себя книги, которые в какой-то степени напоминают о них самих и создают ощущение, будто они еще живы. Геннадий Фиш успел сделать это по отношению к нам в Швеции, написав свою на редкость чистую и честную книгу, названную им «У шведов».
Зная все творчество Геннадия Фиша, я могу сказать, что чистыми и честными были все его книги.