— Закончу — тогда прочту вам с Паничем!..
В другой раз он познакомил меня с некоторыми страницами воспоминаний о Блоке, набросками к портрету Есенина. Работая над воспоминаниями, Рождественский «отдыхал». Но он писал не элегический труд о своей жизни и жизни людей, которых хорошо знал. Это было нечто другое.
Точную оценку книги «Страницы жизни» через много лет дал критик А. Павловский во вступительной статье к двухтомнику избранных произведений Всеволода Рождественского:
«„Страницы жизни“ — это книга не только о «становлении поэта», как писал о ней, начиная работу, Вс. Рождественский: она оказалась значительно шире изображения одной, хотя и очень обширной и поучительной, литературной судьбы. На «Страницах жизни», очерченные лаконичными и точными штрихами, оживают образы многих выдающихся деятелей русской и советской культуры — А. Блока, М. Горького, А. Толстого, С. Есенина, А. Грина. Перед нами, по сути дела, книга о путях русской передовой интеллигенции, принявшей революцию и заложившей основы советской художественной культуры.
Вместе с тем литературные мемуары Вс. Рождественского, помимо большого познавательного интереса, доставляют эстетическое наслаждение, являя собою образец классически ясной и чистой русской прозы».
Да, все это так!..
Хорошо и темпераментно трудился Всеволод Александрович в дни наступления 7-й отдельной армии, когда в июне 1944 года началось освобождение Карелии от фашистских захватчиков. Сказался его военный опыт гражданской и первых трех лет Отечественной войны.
Бойцы нашей армии форсировали Свирь и в неудержимом порыве устремились вперед, на врага. Захвачены укрепленные пункты противника, освобождены Олонец, Видлица, Салми, идут бои за Питкяранта.
Я перелистываю комплект армейской газеты «Во славу Родины», который хранится у меня, и с каждым стихотворением Рождественского вспоминаю события тех неповторимых дней.
Очень часто мы печатаемся рядом, на одной полосе, иногда — на развороте (газета наша хотя армейская, но четырехполосная, как фронтовая). Вот номер от 22 июня. Он весь посвящен прорыву обороны противника на Свири. Моя корреспонденция «Переправа» с места боев соседствует с гневным стихотворением Рождественского, призывающим беспощадно бить подлых захватчиков.
А вот его «Баллада о двенадцати комсомольцах»!
Двенадцать воинов-комсомольцев под огнем противника первыми на плотах форсировали Свирь, — потом им всем было присвоено звание Героя Советского Союза, — и Рождественский посвящает им балладу.
Наступление шло на большом участке фронта, и, казалось, не до поэзии сейчас солдатам. Но «Балладу о двенадцати комсомольцах» хорошо знали в армии.
В сентябре 1944 года, после того как завершилась война с Финляндией, наши военные дороги с Рождественским разошлись. Он остался в 7-й отдельной армии, а нас с Михаилом Паничем перевели в 9-ю воздушно-десантную армию Третьего Украинского фронта.
Рождественский очень сожалел, что из-за своего солидного возраста не может перевестись в «девятку»: армия эта была молодая, комсомольская, нацеленная на освобождение порабощенных народов Европы от гитлеровских захватчиков.
Мы грустно расстались со Всеволодом Рождественским, оставив его в чистенькой, прибранной и захолустной Сортавале. А сами уехали на формирование в кипучую и многолюдную в те годы Рязань. Вскоре оттуда воинский эшелон увез нас через головокружительный карпатский перевал к самой венгерской границе.
После освобождения Венгрии от немецко-фашистских войск «девятка» штурмовала Вену, принимала участие в освобождении и других австрийских городов, вступила на землю Чехословакии и с боями продвигалась к Праге… Но тут был взят Берлин, закончилась война!..
Я послал Рождественскому открытку с видом Праги, поздравил с Победой, справился о его здоровье, о творческих делах.
Он незамедлительно ответил. У нас началась переписка.
Вот его первое письмо от 5 июня 1945 года:
«Дорогой Георгий! Ваша открыточка нашла меня в Ленинграде, куда я приехал из Москвы после того, как соответствующим приказом ГлавПУРККА отчислен в запас по состоянию здоровья.