Так что мой отдых означает переход к другой работе — и не больше. Но, пользуясь солнечными днями, я все-таки смогу и погулять немного по джунглям Переделкина, а осенью поеду в Ваши края — в теплый Азербайджан, в Баку, в Казах, на юбилей славного нашего Самеда Вургуна.
25 октября его юбилей будет в Москве, а 1 октября в Баку. Может быть, Вы тоже будете в это время на юге? Тогда встретимся обязательно…
Дорогой Ольге Ивановне большой сердечный привет и обоим Вам хорошего летнего отдыха, так как обещают после дождливой весны доброго лета и долгой тихой осени!
Вот не писал, не писал, и расписался, потому что стало свободнее и можно поговорить о друзьях!
Всего Вам доброго!
Ваш Николай Тихонов».
Это письмо дало мне такой толчок, что я в тот же день начал хлопотать о выписке из больницы.
Хлопоты были нелегкими — мне следовало еще недели две полежать. Но я всем надоел, и меня выписали.
Через день я уехал в Карпаты писать повесть «Путешествие в Буркут», о которой я рассказывал Николаю Семеновичу в тот памятный вечер нашей прошлогодней прогулки по Кремлю.
Не помню — ездил Тихонов осенью в Баку на юбилей Самеда Вургуна или нет.
В декабре исполнилась большая юбилейная дата в его собственной жизни — 80-летие со дня рождения!
Но на месяц раньше, в ноябре, Николай Семенович внезапно заболел.
В день 80-летия я на его имя отправил поздравление, приветственный адрес от коллектива «Звезды», журнал со статьей о нем, а через некоторое время — книгу карпатских повестей с дарственной надписью.
К сожалению, Николай Семенович долго и трудно болел…
5 марта 1978 года по радио должны были передать заключительную главу из «Звуковой книги» Тихонова «Страницы жизни».
Было воскресенье, десять минут девятого вечера. Только что ушли гости, я сидел у себя в кабинете и с нетерпением ждал новой встречи с Николаем Семеновичем. Приемник был включен. Передо мной на письменном столе лежали раскрытый блокнот и куча карандашей. Я невольно взял в руки карандаш и по ходу передачи сделал следующие заметки…
«Поразил меня молодой, энергичный голос Николая Семеновича.
Сперва Тихонов рассказывал о Пушкинском заповеднике, куда он в дни войны прилетел с комиссией по расследованию злодеяний гитлеровцев после освобождения Пушкинских Гор… Очень впечатляющий рассказ… Я точно сам побывал там, увидел и эти минированные поля, и вырубленный Тригорский парк…
(В Пушкинские Горы я ездил в 1936 году с группой молодых ленинградских писателей. У меня осталось незабываемое впечатление от всего увиденного там. И когда после войны меня как-то пригласили поехать туда на «День поэзии», я не помню уж под каким предлогом отказался. Мне хотелось, чтобы со мной навсегда осталось впечатление лета 1936 года!..)
Рассказ Тихонова о злодеяниях гитлеровцев в Пушкинских Горах был страшен…
Потом Николай Семенович рассказывал о полетах в дни войны летчика — фамилию я не расслышал, не Покрышкин ли?.. Да, я тоже встречал на фронте таких удачливых летчиков. Но это было большой редкостью. Погибали асы, не говоря уже о рядовых пилотах. Но вот все же бывают такие счастливые люди!
Потом Тихонов рассказывал про сапера капитана Михеева — капитан называл себя «Меня нельзя убить»! Поразительно умная личность!
С удовольствием слушал рассказ Тихонова про Говорова, про контрбатарейный поединок ленинградских артиллеристов с гитлеровцами 7 ноября 1941 года.
Очень ярко, по-писательски, рассказал обо всем этом Тихонов! Его слушали — миллионы…»
Поправлялся Тихонов медленно. И выздоровление оказалось очень кратковременным…
Когда 8 февраля 1979 года он скончался на 83-м году жизни, о нем скорбела вся наша страна, тысячи его друзей за рубежом.
Сентябрь 1977 — февраль 1979
Ленинград