Четвёртый вагон предназначался для их величеств, и походил на обычный купейный вагон – коридор вдоль вагона, но купе было только четыре. Кабинет государя, туалетная комната с ванной, спальня их величеств и гостиная государыни. В пятом вагоне находилась детская с мебелью в светлых тонах и купе фрейлин. В этот раз ни детей, ни дам не было, поэтому фрейлинские купе оккупировали Георгий и Сандро.
Шестой вагон отводился свите – девять купе с рамками на дверях, в которые вставлялись визитки проживающих. В эту поездку купе занимали сановники и чиновники, с которыми Николай хотел обсудить дела, не терпящие отлагательства. Дорога ожидалась долгая, император ехал на юг России. В среднем, двойном почётном купе, размещался министр императорского двора и уделов генерал-адъютант барон Владимир Борисович Фредерикс. Это купе было зарезервировано за ним всегда, потому, что сопровождать государя было его служебной обязанностью. В первом, крайнем, купе, ехал министр финансов Сергей Юльевич Витте, в следующем – военный министр, генерал от инфантерии Пётр Семёнович Ванновский, далее – директор канцелярии министерства иностранных дел Владимир Николаевич Ламсдорф. Четвертое, последнее купе этого крыла придворного вагона было предоставлено министру земледелия и государственных имуществ Алексею Сергеевичу Ермолову. Четыре дальних купе пустовали. Они были зарезервированы для четырёх персон, которые должны были подсесть в поезд по дороге. Это были: предводитель дворянства Ковенской губернии коллежский асессор Петр Аркадьевич Столыпин, заместитель начальника Московского охранного отделения коллежский асессор Сергей Васильевич Зубатов, заместитель прокурора Московского окружного суда коллежский асессор Алексей Александрович Лопухин, и начальник Закаспийской области генерал-лейтенант Алексей Николаевич Куропаткин. Телеграммы с Высочайшим Повелением прибыть к императорскому поезду были разосланы, таблички на дверях купе установлены.
Седьмой вагон был багажным, восьмой вагон – купейным. В нем проживали комендант поезда, доктор с аптекой, и прочая прислуга.
Кабинет императора по размеру был невелик, примерно два стандартных спальных купе. Двухтумбовый письменный стол, два кресла, полки с книгами на стенах, непроницаемые шторы на окне, на столе – два бронзовых подсвечника со свечами и письменный прибор.
Николай сидел за столом, на котором стоял ноутбук, подключенный к абрудару, и щёки его пылали.
Когда он составлял списки врагов, он инстинктивно обходил всё, что касалось лично его. Вернее, не его, а императора Николая II, так, наверное, будет правильнее. События русской революции Николай подробно изучал, а на всё, что касается лично императорской семьи, наложил жёсткое табу, ибо смотреть на обречённых было выше человеческих сил. И ещё он боялся не выдержать, и броситься спасать. Сердце рвалось спасти отца, спасти семью, ведь он же мог, но твёрдая уверенность в том, что всё в руках Господа, и он не вправе идти наперекор, останавливала, и не давала потерять голову. Если Господь Бог, устами отца Иоанна не дал свершиться неправому делу, то видимо, уход папá и гибель венценосной семьи действительно решены в предвечном Совете Пресвятой Троицы. И да будет на все Его Святая воля!
Но один момент острой занозой колол сердце. Отречение от престола. Николаю было и тяжело, и стыдно, и непонятно. Как мог император, далеко не мальчик уже, очень серьёзно относящийся к своей роли Помазанника Божия, венчанный на Царство, изменить своей клятве в день Священного Коронования, и отречься от престола великой империи, как… "как эскадрон сдал". Николай развернул абрудар в кабинете и стал разбираться. И вскоре картина предательства, трусости и измены заставила его оторопеть. Ну, ладно, социалисты и прочие революционеры, эти давно вели войну с царём, они стреляли в губернаторов и подрывали великих князей, за это их вешали и гноили на каторге, но генералы… Люди, сделавшие карьеру в Императорской армии, облечённые доверием царя, обласканные им и усыпанные наградами… Это было непостижимо. И самое главное, император Николай II от престола предков не отрекался.
27-го февраля Николай II распускает Государственную Думу и отдаёт приказ направить на Петроград значительные воинские подразделения для прекращения беспорядков. Начальник штаба Ставки генерал-адъютант М. В. Алексеев в приказе, вместо "направить", пишет "подготовить к отправке". Верные императору войска так и не двинулись на Петроград.