Сознание скачивалось 12 минут. За это время произошло множество событий.
Во-первых, Сидоров слегка помародёрничал, сняв с ремня Гудериана пистолетную кобуру с запасной обоймой. Ну, понравился пистолетик. Хотел ещё сорвать на память железный крест, но, так и не ответив себе на вопрос "На хрена он мне?", не стал этого делать.
Во-вторых, второй раз за последний час, его пришёл брать в плен Миронов. Пришёл не с двумя бойцами, а с целым отделением и капитаном в придачу.
Предупреждённый Сидоров их уже ждал, удивлённый тем, как этот самый Миронов умудряется выбирать самое неподходящее время. Услышал он их ещё до того, как из-за деревьев появились первые крадущиеся фигуры. Десяток солдат растянулись цепью и, с шумом и треском сучьев валежника под ногами, пытались взять его в полукольцо. В середине шел Миронов с немецким автоматом наперевес, не иначе у водителя Гудериана забрал, и капитан Подопригора с пистолетом ТТ наизготовку. Хорошо, Сидоров-1 успел глянуть документы и подсказал фамилию капитана.
Когда расстояние между ними сократилось до десяти метров, Сидоров поймал взгляд Миронова, погрозил ему кулаком и приложил палец к губам, мол, "Тс-с!". Миронов что-то шепнул капитану, тот остановил бойцов взмахом руки, а Алексей призывно махнул им обоим рукой и опять сделал жест "Тихо!". Когда эти двое приблизились, Сидоров сказал им негромко: — У меня тут связь с Москвой, а вы как слоны ломитесь, — и прищурился насмешливо: — никак врасплох хотели застать?
Миронов внимательно посмотрел на заторможенного Гудериана с черной ракушкой на ухе и благоразумно промолчал. А капитан в ситуацию не въехал и ляпнул "домашнюю заготовку", то, что готовился сказать, когда шёл сюда: — Ваши документы!?
— Тяни время, ещё минуты три нужно, — сказал в голове голос Сидорова-1.
И Сидоров-2 начал тянуть время: — Капитан Подопригора, а вы распорядились забрать документы из машины немецкого генерала? — и он кивнул на Гудериана, — нет? Ваше любопытство далее моих личных документов не распространяется? Хорошо, я представлюсь. Полковник Сидоров. Оперативный отдел штаба фронта.
О! Подтянулись.
Семён Миронов, старшина-сверхсрочник, среднего роста, круглолицый, голубоглазый, со скорбными стрелочками морщин у рта, которые не могла скрыть даже трёхдневная щетина, смотрел тяжело и спокойно. Он уже прошёл сквозь ужас первых боёв, стремительных и удручающих, и научился не удивляться всему, что он видел. Самое удивительное было то, что Красная Армия не пришла на помощь пограничникам и могучим ударом не отбросила врага с нашей территории. Круговерть первого дня запомнилась рёвом танков, утюживших окопы пограничников и наступившей потом тишиной. Немцы даже не послали пехоту, прочесать развороченные позиции. Спешили очень. И были правы. Из всей заставы выжили трое. Так и пошли на восток втроём, обходя рычащие бронированные колонны немцев и стараясь не высовываться на открытые места. Потом встреча с незнакомцем в странном обмундировании, удивительная его осведомлённость. Когда незнакомец представился, всё стало понятно. И его форма, и знания, и его уверенная манера командовать. Полковник поступал правильно, убивал врагов, и Миронов поверил ему.
— Всё, закачалось, снимай с него наушник, — сказал Сидоров-1.
Алексей встал, снял с Гудериана наушник, и приподнял на вытянутой ладони: — Забирай.
В голове хрюкнул смешок: — Ты что, издеваешься? Хочешь, чтоб я его скопировал прямо с твоей рукой? А проявлять как будем? Оно так и проявится, вместе с отрезанной кистью. Положи на траву.
Алексей оценил свою промашку, и положил наушник на траву, прибавив к нему кобуру с понравившемся пистолетом.
Притихшие Миронов и Подопригора молча глядели на манипуляции "товарища полковника".
Когда с игрушками было закончено, Алексей поднял автомат и посмотрел на Гейнца. Тот всё понял, оскалился и закрыл глаза. Молодец! Сидорову стало легко на душе, от того, что он не ошибся и сохраняет сознание, даже можно сказать, жизнь, достойного противника.
Длинной очередью, выстрелов в десять, Сидоров прервал жизнь Гудериана в этой истории, и повернулся к ничего не понимающим, Миронову и Подопригоре.
В этот момент в голове Сидорова раздался голос суфлёра: — Гансы потеряли Гейнца. Начался шухер. Из штаба 17-й дивизии на эту дорогу выезжает разведбат на поиски. Три танка и четыре бэ-тэ-эра, набитые фрицами под завязку. Идите, встречайте.