Крещение и миропомазание новообращенной рабы божией Александры Фёдоровны, как нарекли Аликс в православии, закончилось поздно вечером Святым Причастием Николая и Аликс, то есть Александры Федоровны. Александра, потому что Алекс, Фёдоровна – по традиции, в честь почитаемой Феодоровской иконы Божией Матери.
Выйдя из душной церкви под высокое звёздное небо, Николай вдохнул полной грудью свежий морской воздух, и у него от счастья закружилась голова.
— А венчание через год, не ранее… — произнес над ухом голос отца Иоанна, — не гоже в траурный год под венец вести суженую…и не спорь, царевич!
Николай обернулся, но сзади никого уже не было.
— Что такое сказал падре? — спросила Аликс.
— Знаешь, Солнышко. — ответил Николай, — а ведь мы оба "Вторые". И он повёл невесту в её комнату.
— Как это? — не поняла Аликс.
— А так. Супруга императора Николая Первого, Каролина Прусская, тоже была наречена в православии Александрой Фёдоровной. И была Александрой Первой. Николай Первый и Александра Первая. А мы, получается, Николай Второй и Александра Вторая.
Аликс засмеялась счастливо и крепче сжала руку Николая.
Утром следующего дня Николай, Георгий и Сандро спустились в бункер. Здесь всё было подготовлено для работы. Столы с мониторами, удобные офисные кресла. В углу столик, укомплектованный чайником, кофеваркой и необходимой посудой.
— За дело! — Николай подкатил кресла к рабочим столам, и первый уселся перед монитором. — Попозже на завтрак что-нибудь сообразим, а сейчас за дело.
Все последовали его примеру.
Николай, однако, не революционеров начал выискивать, а сначала настроился на Пекин. Абрудар завис над Ихэюанем, дворцом императрицы Цыси. Николай залюбовался великолепным зрелищем. Вокруг раскинулся грандиозный сад с водоёмами, каналами, ажурными мостиками и беседками в неповторимом китайском стиле. Вход в парадные павильоны дворца предваряла прекрасная крытая аллея, каждый пролёт которой был украшен замечательными скульптурами и оригинальными картинами из императорской жизни. Николай повёл абрударом и полетел по коридорам дворца. Путь к покоям императрицы Николай безошибочно определял по стоявшим у дверей стражникам.
— Фу-у! — вдруг вырвалось у него.
Георгий заглянул к нему в монитор и покраснел.
Сандро, глянув, с отвращением скривился: — Это что за живые картины?
Картина действительно, была на любителя. С пожилой женщиной занимался любовью старый толстый китаец, привязавший впереди себя совсем молоденького мальчишку.
— Это императрица Цыси с любимым евнухом развлекается, — ответил Николай и убрал картинку, — ничего, мы к ней ещё вернёмся.
Сандро перевёл взгляд с монитора на Николая: — А почему ты вдруг Китаем заинтересовался?
— Эта самая императрица Цыси консервирует китайское общество. Там есть приличный человек, с кем можно иметь дело, император Гуансюй. Цыси при нем регентша, но в 1898 она его свергнет и свернёт все его реформы. Этого мы не допустим. А пока пусть развлекается, время ещё есть.
Все вернулись к своим мониторам, а Николай полетел в Японию. Долго рассматривал порт в Сасебо, побережье у Такада, излучину реки Секи и Токийский залив. Помрачнел и пошел наливать чай. Потом накопировал продукты и сделал бутерброды.
После завтрака Николай отправился на Аляску. Оглядел город Ситку, форт Юкон, Жюно Сити. Города на Аляске, честно говоря, были одно название. Одна улица одноэтажных бревенчатых изб, вот и весь город. Николай открыл в отдельном окне карту со схемой золотоносных районов. Прикинул на местности. Нет, в ручном режиме не осмотреть. Нужно потом Иванова попросить скриптик соответствующий написать. Он знал, что это можно сделать, и лучше поручить работу профессионалу.
— Удивительно, — сказал Сандро, — Я всегда считал возмутителями спокойствия низы, рабочих и крестьян. Но во всём списке не нашёл ни одного рабочего и ни одного крестьянина. И всегда думал, что против русского царя выступают инородцы. Просто удивительно, но девяносто процентов – природные русские, и какие! Столбовые дворяне и купцы первой гильдии. Просто боярский заговор какой-то.
— Так и есть, — хмуро кивнул Николай, — все фамилии из пятой и шестой части дворянской родословной книги. Только они просчитались. Они думали насладиться пожаром революции и спокойно вернуться к своим горностаевым шубам в свои родовые усадьбы. Однако шубы оказались украденными, а усадьбы сожженными.
— Ники, — сказал Георгий, — в списке по алфавиту мы к букве "Т" подходим. Я посмотрел, там граф Толстой Лев Николаевич значится. Ты не ошибся?