Сел за стол, сдвинул фуражку на край стола.
Мы молча выпили по чашке хорошего кофе с молоком и бренди.
— Помнишь, на вокзале ты нас угощал всякой домашней снедью?
— Помню…
— Хорошие были времена…
— Ты кто сейчас по должности, Руфус?
— Начальник этого бардака.
— Ого! Поздравляю!
— Спасибо, хотя и не с чем.
— Что с Маркусом случилось? Ты то мне скажешь?
— Мозги свихнулись у Маркуса! Вчера вечером он стрелял в премьер-министра. Охрана открыла ответный огонь. Вот руку ему и прострелили.
— Не может быть!
— Может, еще как может. Хорошо, что не убил. Операция прошла успешно. Пулю вытащили из легкого. В газетах утром все на первых полосах оказалось. Сам прочтешь.
— Я не знал…
— Все понятно, не беспокойся, ступай домой. К тебе вопросов нет.
«Они не догадываются про тайник в подвале…»
Премьер-министр Виндобоны благодаря договору с Ассором уже заполучил кличку «национал-предатель». Союз «Кайскирк» давно его поливал дерьмом со страниц своей газеты «Голос патриота».
Как я слышал, газету штрафовали, чуть ли не каждую неделю. Может поэтому она шла нарасхват у уличных продавцов.
Народа на улицах было больше чем обычно. У газетных развалов толпились люди.
Я тормознул пикап и купил пару газет.
Руфус не соврал. На первых полосах чернели огромные заголовки: «Покушение на премьера!» «Кайскирк привел угрозы в действие!» «За кого полиция Виндобоны?!»
Я бегло прочитал статьи. Много эмоций и мало фактов.
«Маркус — террорист! Кто мог ожидать такое?»
Через неделю Ассор предъявил новый ультиматум Виндобоне. Правительство республики обвинялись в грубом нарушении условий заключенных ранее с Ассором договоров о взаимопомощи, и выдвигалось требование сформировать правительства, способные обеспечить выполнение этих договоров, а также допустить на территорию Виндобоны дополнительные контингенты войск. Условия были приняты в течение двух суток.
Парламент сформировал новое правительство. Михаил Петрович сказал что люди, вошедшие в него практически ничем себя ранее не проявили, но главное, что с «Кайскирк» никто из них не связан.
— Это начало конца.
— В каком смысле?
Старик вздохнул, снял очки и тщательно протер их специальной тряпочкой из футляра.
После отъезда Эдны он постарел лет на десять.
— Конец независимости Виндобоны близок. Республика станет частью Ассора. Здесь тоже начнется социальная республика.
— Что в том плохого?
— Не будет частной собственности и ото всех потребуют лояльности властям.
— Черт с ними — будет им лояльность, но мои мысли останутся моими.
— Все не так просто, Ивар.
Первым же актом нового правительства союз «Кайскирк» был запрещен и разоружен, а его газета закрыта окончательно.
К Рождеству выросли цены на продукты. Многие частные магазины закрылись. По улицам города бродили ассорские солдаты, обычно группами человек по пять, глазели на витрины и автомобили.
В магазинах торгующим одеждой и обувью товары сметали крикливые и плохо одетые ассорские женщины — жены их офицеров из ближайших гарнизонов.
Рождество мы встречали вдвоем с Эрикой, уложив малышку спать.
Смолисто пахло елкой, потрескивали свечи в канделябре.
Эрика пригубила игристое вино. Она уже не кормила дочь грудью и могла себе это позволить.
— Все как-то неверно и зыбко, милый. Может быть, зря мы тогда не уехали?
Я только вздохнул.
«Морская ласточка» больше не ходила в Скаггеран. Из последнего рейса она не вернулась, оставшись в северной стране. Кардис ассорцы объявили закрытым городом, и въехать в него можно было теперь только по особым пропускам. На рейде Кардиса теперь стояли серые военные корабли Ассора. Еще ходили поезда в Тевтонию, но билетов не купить.
Новое правительство назначило новые выборы в парламент через месяц после рождества. К выборам допустили только блок социальной справедливости, что появился буквально из воздуха из группы партий и движений проассорской ориентации.
Они устраивали то и дело немноголюдные, но крикливые демонстрации.
«Наш путь с Ассором!» «Мы вместе — сила!» — большие черные буквы на плакатах как пауки на белой стене. Среди демонстрантов почему-то было много теке.
Про Маркуса и про дядьку Мариуса мы ничего больше не слышали. В газетах ничего не писали — значит, им удалось скрыться. К тому же про раненного экс-премьер — министра быстро забыли.
Вопреки всем этим событиям мои дела улучшились. Выросли цены на продукты и за доставку с ферм всякой снеди платили гораздо больше. Я купил подержанный грузовичок и нанял водителя, спокойного флегматичного дядьку Гавруса. Я ездил по городу, а Гаврус по хуторам и фермам. Мы не только доставляли грузы, но и сами стали приторговывать.