— Иван!.. Родной!.. Милый!..
Он неловко оторвался от прижавшейся к нему девушки и, не выпуская её из своих рук, долго, с минуту, наверное, вглядывался в её лицо.
— Валентина?… Ты ли это?…
Валентина Озерова была его землячкой. В одном селе родились, вместе в школу ходили. Только он на два года был её постарше. Когда Никаноров школу оканчивал, вспыхнула между ними горячая любовь, и во что бы она переросла — трудно сказать, возможно, и поженились бы, если бы не эта проклятая война!..
Он уходил на фронт. И эта синеглазая Валюха Озерова провожала его. Провожала и плакала, не вытирая слёз, льющихся из синевы. И обещала ждать его, лишь бы живым вернулся с войны.
Сержант Никаноров до боли в глазах всматривался в лицо Валюхи, веря и не веря, что перед ним стоит она, его любимая и единственная женщина.
— Ты как здесь оказалась? — наконец, хриплым от волнения голосом проговорил он.
— Как?… Как все. Окончила курсы медсестёр и… на фронт.
— Да как же это!.. Я не могу поверить!.. Честное слово…
И они замолчали. Не выпуская друг друга из объятий, жадно, с какой-то непонятной тревогой смотрели друг другу в глаза. Слов, таких необходимых именно сейчас, почему-то не находилось.
Их тревожное и радостное молчание прервал крик заряжающего Гончарова:
— Сержант Никаноров! Срочно к младшему лейтенанту Тришкину!
— А-а, чёрт! — прохрипел сержант и извиняющимся голосом добавил: — Слышишь, вызывают меня.
— Да, слышу.
— Мне можно попозже тебя увидеть?
— Зачем спрашиваешь? Конечно же, можно.
— А где?… Где найти-то тебя?
— Мы здесь, неподалёку, — начала объяснять Валентина.
— Товарищ сержант! — опять прокричал Гончаров. — Вас командир танка кличет!
Никаноров оторвался от девушки и, то и дело оглядываясь, поспешил на зов. Около Гончарова остановился, ткнул ему пальцем в пуговицу гимнастёрки:
— «Кличут!» Не глухой, и с первого раза тебя, зануду, услышал… Пошли, посыльный!
Младший лейтенант Тришкин вызывал сержанта вот зачем. После длительного марша он решил заставить экипаж своей «тридцатьчетвёрки» проверить танк — мало ли что могло случиться в организме стальной машины за такой много— соткилометровый пробег. Вот и пришлось Никанорову, Татарскому и Гончарову «колдовать» над танком до самого вечера. Сам Тришкин куда-то отлучился на это время, на прощание сказав разочарованным членам экипажа словами Суворова насчёт того, что, мол, трудитесь, ребятки, — тяжело в ученьи — легко в бою.
Когда Тришкин вернулся, танк к бою был уже готов, а рядовые — заряжающий Гончаров, наводчик Татарский и оставшийся за старшего механик-водитель сержант Никаноров в расслабленных позах полёживали на траве у «Т-34» и покуривали.
— Ну что, орлы, всё на мази? — спросил младший лейтенант.
— Так точно, — козырнул в ответ Никаноров. — Комар носа не подточит.
— Понял. Так что не стоит и проверять?
— Воля ваша: хотите — испытайте, не хотите — не нужно. Но поверить на слово вы нам должны, не для дяди чужого ведь делали, для себя.
— Ну-ну, сержант, не обижайтесь. Я хоть и молодой, но всё понимаю.
Никаноров вздохнул и посмотрел командиру прямо в глаза:
— Товарищ лейтенант, разрешите обратиться по личному вопросу?
— Разрешаю. Обращайтесь.
Сержант немного смутился:
— Понимаете, вопрос настолько личный, что нам необходимо переговорить, как выражаются французы, тэт-а-тэт.
— Ничего себе! — громко, с деланным изумлением прошептал на ухо Татарскому Гончаров, а Татарский даже присвистнул.
Тришкин укоризненно посмотрел на них и, взяв сержанта за локоть, повёл его в сторону. Отойдя на приличное расстояние, они остановились.
— Ну, чего вам, сержант?
— Понимаете, товарищ младший лейтенант, я сегодня случайно встретил свою землячку… Короче, невесту… Она в медчасти здесь, неподалёку. Три года не виделись…
— Понял, — сказал Тришкин и, поглядывая вверх, в безоблачное июльское небо, крепко задумался, словно забыв о стоящем рядом сержанте, о его смущённой просьбе.
— Понял, — повторил он и, взглянув на часы, построжавшим голосом произнёс: — Я вас отпускаю, сержант. Но отпускаю всего лишь на час. Вы поняли меня? На один час…
В расположении медчасти Иван Никаноров свою Валю-Валюху не нашёл: куда-то умчалась на машине-полуторке за медикаментами. Но девчата заверили его, что через пару часов она будет на месте, так что, сержант, подруливай попозже.