— Что за люди? — спросил негромким, хрипловатым голосом.
Дивчина выпрямилась, смахнула со лба бисеринки пота и с любопытством устремила круглые голубые глаза на нас. Из-под пилотки у нее выбивались русые волосы.
— Товарищ командир! — доложил красноармеец, который нас привел. — Доставил стрелков. Это они стреляли по мишени.
— Интересно, — отозвался командир. — Подойдите ближе и присаживайтесь вот тут рядом, — пригласил он.
Мы поняли, что встретились с очередной группой окруженцев. Какое-то время командир (знаков различия у него не было видно) присматривался к нам, а затем, как и в предыдущие встречи с бойцами, начал расспрашивать. Развернув планшетку, он в ходе беседы делал какие-то пометки на карте.
— Спасибо, ребята, за информацию. Прошу вас только не стрелять поблизости, не демаскировать нас. А теперь ступайте домой. Костоусов, проводи их, — кивнул он красноармейцу, который стоял у сосны и шевелил пальцами раненой руки. — И возьмите с собой в деревню нашу медсестру Лену, — устало добавил командир, опускаясь на свою ветвистую постель.
Молча отошли мы от шалашей. Иван Кузяков свернул с тропы чтобы отнести карабин в тайник. А Костоусов, когда выбрались из зарослей, разговорился. Был он коренным сибиряком. До призыва на военную службу работал промысловиком-охотником. Стрелял белку и другого зверя. Война застала его и школе младших командиров, оттуда попал на фронт.
— Отступаю от самой границы. И чего только не пережил за это время! Сколько у меня сменилось командиров! А сколько было атак! Потерял им счет. Сколько потерь! — с горечью произнес он.
— Что у вас с рукой? — спросил Поплетеев, бережно поддерживая его за плечо.
— Попал под бомбежку. Осколком садануло, и долечиться не дали фашисты. Разбомбили госпиталь, варвары. С тех пор как выпрыгнул из горящего здания, так и пробираюсь в гипсе. И снять его нельзя до срока. Но до чего же хочется сбросить этот панцирь! Поверьте, ребята, временами схожу с ума, зверею от нестерпимого зуда. Чую, под гипсом шевелятся черви.
— А где остальные бойцы из вашей группы? — поинтересовался Поплетеев.
— Ушли в Замошье за хлебом. Кормиться-то надо. Познакомились с хорошей женщиной Марией Ивановной. Она сейчас выпекает хлеб, а бойцы ждут в кустах за огородом. Но ничего, ребята, немного отдохнем и снова двинем на восток. Вот только командир наш, Анатолий Николаевич Иванов, занемог. Надо дать ему передышку. Хороший он человек.
На опушке леса мы расстались с Костоусовым, договорившись о встрече на следующий день. Пришли в Покотино. Медсестру Лену передали на попечение девчат Поплетеевых. Те, обняв ее, увели в дом кузнеца.
Крепкая дружба завязалась у нас с этой группой. Правда, была она кратковременной, но оставила глубокий след в наших сердцах. Мы все сильнее привязывались к Костоусову. Несмотря на тяжелое ранение, в нем чувствовалась настоящая военная косточка. Он охотно делился с нами своими знаниями военного дела. При каждой встрече показывал новый боевой прием. С чувством глубокой благодарности вспоминаю я этого человека, который повстречался на моем жизненном пути и стал моим первым военным учителем. Жаль только, имя и откуда он родом забыл. Выветрилась из памяти и фамилия Лены.
19 сентября был обычный день. Голубело небо, во все цвета радуги одевались леса. Глядя на эту красоту, не хотелось верить, что идет война и где-то гремят бои и гибнут люди.
В полдень я выбрал сеть из воды, но ни одной рыбешки там не оказалось. Плохо она ловится осенью. А так хотелось покормить раненых свежей ароматной ухой. С досадой бросил сеть в кусты. Подошли Половков и Кузяков с винтовками и патронами, взятыми из тайника. Накануне договорились с Костоусовым, что он покажет нам правила неполной разборки и сборки винтовки, а также пристрелки ее.
Вскоре на условленное место на берег Каречно пришел и Костоусов.
— Не будем терять времени зря, начнем, — бодро проговорил он.
За разборкой и сборкой винтовки время летело незаметно.
— А средняя точка попадания определяется так, — начал Костоусов и умолк на полуслове. — Что это?
Лесная тишина вдруг нарушилась натужным воем и гулом множества проходивших автомашин. Все разом обернулись к дороге, закрытой от нас кустарником.
— Что за напасть? Откуда здесь фашисты? — с тревогой прошептал Костоусов.
О происшедшем мы узнали на следующий день. Гитлеровцы, обеспокоенные смелыми действиями отряда имени В. П. Чкалова, предприняли против партизан карательную экспедицию. Двумя колоннами, одна из Дретуни через Краснополье (к этому времени гитлеровцы навели на Дриссе наплавной мост), другая из Полоцка через Россоны, вышли в направлении на Заборье. Здесь и соединились во второй половине дня. Штаб карателей обосновался в нашей школе. Отсюда они двинули свои подразделения в сторону хутора Паромки, где базировался отряд имени В. П. Чкалова.