Зимой 1941/42 года у Фадея Кирилловича неожиданно появилась тяга к путешествиям, к близким и дальним поездкам по населенным пунктам, к встречам и беседам с людьми, часто не знакомыми Павлу. Вначале паренек не догадывался, что дядя выполняет поручения своего давнишнего друга Варфоломея Яковлевича Лапенко — секретаря Россонского подпольного райкома партии. Не догадывался до тех пор, пока не стал свидетелем их встречи в деревне Малое Ситно Полоцкого района.
С большим риском для жизни Фадей Кириллович с помощью племянника тянул ниточку связи от Лапенко к активистам, действовавшим в Россонском районе. Связных не раз задерживали гитлеровцы, насмехались над беспомощностью слепого, но отпускали. Кто мог заподозрить, что незрячий человек под рубашкой спрятал заветный листок?
Фадей Кириллович стойко переносил издевательства фашистов. Зато после его поездок у патриотов Россонского района появлялась листовка «Прочитай и передай другому». Однажды он принес потрясающе радостную весть — о разгроме фашистских полчищ под Москвой. Люди с радостью читали листовку. В ней содержался призыв к борьбе с оккупантами, к срыву всех их мероприятий. Эти листки, написанные от руки, вселяли надежду в сердца людей, веру в свои силы, в нашу победу, поднимали боевой дух, поскольку подпольный райком действует. Позже Фадей Кириллович активно помогал разведчикам Россонской партизанской бригады имени И. В. Сталина, но с другим поводырем — племянником Василием Ивановым, Павел уже был в партизанах.
Трагически сложилась судьба слепого музыканта. Зимой 1942/43 года гитлеровцы из дретуньского гарнизона выследили его во время выполнения задания партизан. Схватили на хуторе Ведето, втолкнули в сарай и на глазах у племянника подожгли сено. Фадей Кириллович, почувствовав огонь, запел «Интернационал».
Подвиг слепого разведчика и связного увековечен в картине «Интернационал», которая экспонируется в Республиканском музее атеизма и истории религии в Гродно. Написал ее бывший партизан Россонской бригады, ныне заслуженный художник Грузинской ССР Чола Владимирович Кукуладзе.
Грузинского художника многое связывает с белорусской землей. В сорок первом, в бою под Шяуляем, был подбит его танк. Раненого и контуженого грузина увел в свою родную деревню Краспополье Россонского района товарищ по экипажу белорус Василий Максимов. Здесь Ч. В. Кукуладзе укрыли, выхаживали, делились с ним хлебом-солью. А когда выздоровел, Чола Владимирович раздобыл холст, краски и написал картину. Изобразил на ней Василия Максимова, его брата Ивана и себя и назвал «Три брата Максимовых».
В июне 1942 года Ч. В. Кукуладзе стал партизаном.
ВРЕМЯ БОЛЬШИХ ПЕРЕМЕН
Весна 1942 года была особенной. Она принесла с собой не только тепло, щедро разливаемое вокруг солнцем, но и хорошие вести: в районе активизировали свои действия партизаны. Народная молва об их боевых делах быстро расширилась. Сведения о партизанах волновали, рождали новые надежды у людей на скорое освобождение от оккупантов. Время, тянувшееся до весны мучительно медленно, вдруг понеслось вскачь. События и апреле — мае разворачивались стремительно. Вскоре всем стали известны имена С. В. Моисеенко, П. М. Машерова, Г. Л. Охотина, возглавивших партизанские отряды соответственно имени Сергея, имени Н. А. Щорса, имени И. В. Сталина. С первых дней эти отряды начали наводить ужас на оккупантов. Зато смелыми и активными действиями снискали уважение и поддержку населения. Появился в здешних местах «Харинский» отряд. Как позже мы узнали, командиром его был не Василий Михайлович Хартулари, по псевдониму Харин (он возглавлял разведку), а А. С. Горячев. На этой должности заменил его комиссар В. Л. Неклюдов, по псевдониму — Новый. Отряд развернул активную боевую деятельность, особенно на коммуникациях противника. Ему было присвоено наименование «Боевой».
Из деревень один за одним стали исчезать наши старшие товарищи. Куда они девались, никто не знал, разве только их родители и близкие родственники. А шли они не куда-нибудь, а в партизанский отряд имени И. В. Сталина.