Уже на следующий день непризывная молодежь и мои сверстники — вчерашние школьники — заменили в колхозе своих отцов и братьев, ушедших на фронт. Напряжение трудовых будней возрастало с каждым днем.
— Правление колхоза надеется, что вы оправдаете честь комсомольцев, не посрамите колхоз. Работайте там на совесть. Кроме вас, больше некого послать, — с горечью напутствовал молодежь председатель колхоза перед отправкой на строительство оборонительных рубежей.
В июльские дни в межозерье на подступах к Россонам мы рыли противотанковые рвы, устанавливали надолбы, устраивали завалы в лесах, чтобы преградить путь фашистским танкам. Уставали, долго выбрасывая лопатами тяжелые комья земли, натирали кровавые мозоли на ладонях. Работу часто прерывал сигнал воздушной тревоги. Над дорогой проносились самолеты со свастикой. Мы поспешно опускались на дно вырытых нами же рвов, пережидали, пока пролетят и отбомбятся фашистские самолеты.
— Разве это война! Это же одно убийство, — возмущался Степан Поплетеев, вздрагивая от разрывов бомб.
Степан — мой ровесник, односельчанин и однокашник, закадычный друг. Небольшого роста, смуглолицый, с серьезным взглядом карих глаз, смекалистый и рассудительный, он нравился мне.
Работа шла круглые сутки. А с запада начали доноситься артиллерийские раскаты, слышались глухие взрывы бомб. Там фронт, идут тяжелые бои. Оттуда надвигается опасность.
В полдень прошумела гроза, и крупный дождь смыл пыль с дороги и деревьев, освежил воздух. Снова засияло июльское солнце. На дороге остановилась «эмка». Приехал секретарь Россонского райкома партии Варфоломей Яковлевич Лапенко, среднего роста, кареглазый, в полувоенного покроя одежде, с добрым, но усталым лицом. Собрав вокруг себя строителей, он заговорил:
— Так вот, товарищи, вкратце изложу обстановку. Фашисты, несмотря на упорное сопротивление нашей армии, рвутся вперед. Сложившиеся обстоятельства требуют от нас максимально ускорить окончание работ на этом участке. Надо переходить на другой.
Лапенко говорил негромко, но в напряженной тишине его слышали все. Я не отводил глаз от секретаря. Его слова глубоко проникали в душу, и тревога охватывала окруживших его людей. Сказано было честно, коротко и предельно ясно.
— Помните о сроках, товарищи! — еще раз повторил секретарь и, попрощавшись, уехал.
Прислушиваясь к грому недалекой канонады, мы к вечеру закончили работы по маскировке противотанкового рва. На следующий день рано утром перешли на другой участок, что между озерами Волоба и Оптино. Через несколько дней и здесь вырыли противотанковый ров.
— Что делать дальше? Куда теперь? — обратились к саперам.
— Идем в Баканиху, — услышали в ответ.
Взяли свои пожитки, лопаты и двинулись в путь. На берегу озера Усвечье оборудовали противотанковое минное поле. Саперы установили большое количество противотанковых мин. Заминировали также все лесные дороги и тропы.
Вернулись домой, и я почувствовал какую-то пустоту и одиночество. Одолевали гнетущие тоска и тревога. Как будто безвозвратно потерял что-то самое дорогое. За что ни брался, все валилось из рук. В деревнях установилась тишина. Иссяк поток беженцев на дорогах. Редко стали передвигаться воинские подразделения.
В один из таких дней где-то сбоку, как весенняя гроза, прокатилась артиллерийская канонада и отдалилась в сторону Невеля. 14 июля к конторе правления подъехал Владимир Васильевич Петраченко, член бюро райкома партии, заведующий районным земельным отделом. Мы его знали. Родом он из соседней деревни Межегость. Перед нами стоял молодой мужчина среднего роста, светловолосый, одетый в рубашку-косоворотку, подпоясанную цветастым поясом, раскрашенным белорусским орнаментом. Владимир Васильевич за свой веселый нрав, знание сельскохозяйственного производства, справедливость и доброжелательность к людям пользовался большим авторитетом и уважением у колхозников.
Задача у него в этот день была особая. Предстояло выполнить решение райкома партии: организовать угон общественного скота на восток и ликвидировать все ценное, чтобы ничего не досталось врагу. Словом, в один день разрушить то, что создавалось, укреплялось и приумножалось в течение многих лет. Эту задачу и поставил он от имени райкома на кратком совещании перед активом колхоза.
— Надо немедленно разобрать весь инвентарь, раздать его колхозникам, затем убрать урожай с полей и спрятать в землю, — заявил он.