Командир замолчал, внимательно вглядываясь мне в лицо.
Жаль было расставаться с ребятами, с которыми подружился. Но, помня, что решение командира оспаривать не полагается, я согласился.
— Ну, рассказывай, что видел, что испытал? — спросил С. А. Петраченко, когда выехали из деревни.
Я повел рассказ о своих друзьях и знакомых ребятах, земляках, которые сражались в рядах калининских партизан, о боевом крещении, принятом на берегу озера Язно, о рейде по ряду районов. Комиссар задумчиво слушал, вздыхал.
Некоторое время ехали молча. Вскоре показалась деревня Локти.
— Денька два-три отдохни, подлечись дома, а потом приходи в наш отряд.
Незаметно пролетели дни краткосрочного отпуска. 5 ноября я направился в соседнюю деревню Межегость, в отряд имени В. П. Чкалова. Стоял неяркий зимний день. Шел тихий и редкий первый снежок. Он падал на прихваченную морозцем жестковатую землю. Миновав пригорок, напрямую, огородами пришел в деревню, расположенную в лощине, как бы зажатую с двух сторон возвышенностями. Встречавшиеся на улице партизаны были молчаливыми, суровыми на вид. Из одного дома слышались стоны раненых. Я уже знал о беде, которая случилась в отряде. 28 октября во время учебных стрельб неисправная мина разорвалась в стволе миномета. Погибли минометчики Федор Константинович Герасимович и Иван Афанасьевич Бахвалов. Тяжелые ранения получили командир отряда С. М. Якушев, начальник разведки Л. К. Прилепин, пулеметчик В. Н. Поплетен».
Я представился Ивану Федоровичу Бондаренко, исполнявшему обязанности командира отряда. Рядом с ним сидели комиссар С. А. Петраченко и начальник штаба Н. К. Кузьменко. Бондаренко я знал хорошо. Мы прожили
прошлую зиму рядом. Выходя из окружения, он получил ранение и вынужден был укрываться в нашей деревне. Я часто забегал к нему, делился новостями, предупреждал его о появлении в деревне карателей.
Иван Федорович — сибиряк, широкоплечий, сдержанный, несколько флегматичный человек. Он подробно расспросил меня о боевых делах калининских партизан, об их тактике и быте. А тем временем Н. К. Кузьменко подготовил приказ и внес меня в списки отряда.
— Для начала первое тебе задание, — сказал Бондаренко. Сходишь в отряд имени Ворошилова. Передашь донесение в штаб батальона.
Взяв пакет, я бодро зашагал по дороге. Через некоторое время уже оказался у соседей. И какое же было мое удивление, когда там в одном дворе увидел танкетку!
Возле нее хлопотал механик-водитель Григорий Седельников.
— Где вы ее раздобыли? — спросил я Григория.
— Выпросили у фашистов.
— Нет, серьезно, откуда она у вас?
— Отбили возле Каменного моста.
Машина была готова к боевому применению, но Григорий продолжал ковыряться в ней с таким усердием, что я даже удивился.
— А как же иначе? — улыбнулся он. — Всякую работу надо делать на совесть. Эту — особенно. Тогда в бою надежней.
Хотя танкетка была не таким уж сильным оружием, но мне она казалась тогда очень грозной бронированной силой.
К исходу дня я познакомился со многими партизанами отряда, вернувшимися с боевых заданий. Встретил своего отца Порфирия Егоровича — пулеметчика.
В нашем отряде было два стрелковых и один пулеметный взводы, диверсионная и разведывательная группы, хозяйственный взвод и санитарная часть. Такую же структуру имел и соседний отряд имени К. Е. Ворошилова, только с несколько большей численностью людей. Отряды входили во 2-й батальон. Стояли в разных местах, но неподалеку друг от друга. Штаб батальона постоянно находился в отряде имени К. Е. Ворошилова.
Несмотря на все превратности партизанской жизни, в отряде имени В. П. Чкалова поддерживался внутренний порядок, приближенный к армейскому, были созданы необходимые бытовые условия для жизни и боевой деятельности личного состава. Во всем чувствовалась твердая рука командира отряда С. М. Якушева. Я услышал о нем немало добрых слов.
На вооружении отряды батальона имели все виды стрелкового оружия, а также минометы и по одному 45-миллиметровому противотанковому орудию.
В ноябре 1942 года обстановка в Россонском районе благоприятно сложилась для партизанских формировании. Гитлеровцев прижали к железнодорожной магистрали Полоцк — Невель, и они вынуждены были держать вдоль нее крупные гарнизоны.
2-й батальон занимал рубеж по правому берегу Дриссы. Река от деревни Перевоз до поселка Краснополье служила препятствием для проникновения гитлеровцев в партизанскую зону. За Дриссой находилась нейтральная полоса в несколько километров шириной. Партизаны ее не занимали: невыгодно. На «нейтралке», в населенных пунктах Короли, Стайки, Дудчино, Топоры, Мякинчино и других гитлеровцы разместили свои гарнизоны, вокруг них возвели оборонительные укрепления. Между гарнизонами на путях, удобных для подхода к транспортным магистралям, гитлеровцы делали засады, оборудовали минные поля, устраивали другие препятствия. Этим они пытались закрыть доступ партизанам к железной дороге и шоссе, тянувшемуся параллельно ей.