Так закончилось наше собрание, необычное, без привычного президиума и протокола.
Взволнованные происшедшим, направились со Степаном Поплетеевым к небольшому, спокойному, неповторимо красивому лесному озеру Каречно. С безоблачного неба щедро разливались лучи июльского солнца. Озеро в сочно-зеленых берегах ласкало глаза. Но и сюда пришла война: в начале июля на берег упала вражеская бомба и теперь здесь зияет огромная воронка. Забрались в лодку к нашим одноклассникам Володе Половкову и Ване Кузякову. Договорились действовать вместе, собирать любое оружие, боеприпасы и прятать их.
В последующие дни в лесном массиве, прилегавшем к населенным пунктам Локти и Покотино, в урочищах Урюток, Павлица, Дисов Ров стали накапливаться разрозненные группы красноармейцев, выходивших из окружения. Все они были при оружии.
Здесь я увидел танкистов, артиллеристов, пехотинцев В разбитой обуви, изорванной одежде. У многих на голове и руках — бинты, черные от крови. Особенно пугающий вид у танкистов: обгорелые лица и руки. Они шли от самой границы, плутали по деревням и лесам, вступали в короткие схватки с гитлеровцами к теперь вот добрались до наших урочищ. У них осталось одно неукротимое желание прорваться через линию фронта, встать в строи бойцов Красной Армии и гнать врага назад. Интересовались, далеко ли фронт? Кто остался в населенных пунктах из представителей Советской власти? Где достать продукты, медикаменты?
— Ах, горемычные, как измучила вас война! — причитали и плакали колхозницы, видя бедственное положение бойцов.
В этой обстановке нам, комсомольцам, пришлось проявить большую изворотливость и затратить много усилий, чтобы помочь окруженцам. Вскоре из деревень мы начали доставлять им хлеб, мясо, молоко, яйца. А где взять медикаменты и перевязочный материал? От этих забот голова шла кругом. В сельском медицинском пункте пусто. Фельдшер Иван Андреевич Федоренко успел эвакуировать его. А что в ветеринарном? Нашли вазелин, вату, марлю… Вазелин, цинковая мазь, несоленое сливочное масло и составили тот «бальзам», которым стали лечить обожженных танкистов. В качестве перевязочного материала использовали отбеленное полотно, собранное у колхозниц.
Роль медсестер выполняли Аня и Нина Поплетеевы. Перед войной они прошли краткосрочные курсы и могли оказать первую доврачебную помощь раненым, сделать простейшие перевязки, наложить шины на переломы. Но здесь возникли новые трудности. При виде тяжелых ран и ожогов они вставали в тупик, злились на свою беспомощность, искусывали губы и смахивали с глаз набежавшие слезы. Требовались врач или квалифицированная медсестра.
Поиски привели меня в деревню Хотьково, к Фене Зуевой, неугомонной, с проворными и нежными руками дивчине, окончившей училище медсестер и мечтавшей стать врачом. С ней я познакомился на строительстве оборонительных рубежей. Она охотно согласилась помочь раненым.
Много прошло через умелые руки Фени раненых и больных красноармейцев. Многим, нуждавшимся в медицинской помощи, она принесла исцеление от ран и болезней.
Поток военного люда, выходившего из окружения, не прекращался. Никто не спрашивал имен и фамилий бойцов и командиров. Ни к чему. Их лица мелькали перед нами, как в калейдоскопе. Уточнив обстановку, перевязав раны, запасись продуктами на дорогу, они бесшумно исчезали в ночи.
Помощь окруженцам не остановила поиски оружия. Однажды, едва рассвело, прибежал Степан Поплетеев.
— Время идти, Ваня, — сказал он, поднявшись на сеновал.
— А не рано?
— В самый раз.
Мысль об оружии не давала покоя. Где его добыть? Решили со Степаном сделать вылазку под Невель, в места, где происходили сильные бои. Предприятие рискованное, но мы надеялись, что все кончится благополучно.
Миновали деревню Топоры Невельского района. Наступил полдень. В небе появился вражеский самолет. Он начал барражировать над лесом, выискивая подразделения Красной Армии, еще не вышедшие из окружения.
Оглянувшись назад, я похолодел: от деревни по полю двигалась цепь в серо-зеленых мундирах и стальных касках. Донеслись крики и команды на немецком языке. Мы опрометью бросились в лес. Оттуда неожиданно застучали пулеметы. Гитлеровцы тоже открыли огонь. Мы заметались по полю, как пуганые зайцы, и кинулись от леса.
— Стой! Куда вас несет! Назад! Убьют! — закричал кто-то на опушке.
Мы вновь повернули к лесу. Проскочили мимо группы красноармейцев и вооруженных людей в штатском, которые стреляли по гитлеровцам. Промелькнули знакомые лица российских партийных и комсомольских работников. Из станкового пулемета вел огонь Василий Филиппович Гудыно, до избрания на пост секретаря райкома партии работавший директором нашей школы. Мы отбежали от них и упали в траву. Отдышались и поползли в глубину леса, подминая под себя крапиву и малинник.