— Дайте мне винтовку!
Поплетеев примкнул бесшумку к стволу винтовки и протянул ее командиру отряда. Комаров дослал патрон в патронник, прицелился в сухостойную сосну и нажал на спусковой крючок. Пуля раздробила кору, но привычного для уха звука выстрела мы не услышали. Бойцы зашумели, а потом, без команды расхватав бесшумки и патроны, стали вооружаться винтовками. Комаров сначала удивился такой неорганизованности, а потом разрешающе махнул рукой и направился в штаб. В считанные минуты партизаны разбились на отдельные группы, жаждущие боевых дел. Разведчикам достались две бесшумки, а винтовок у нас не было. Тогда Василий Петраченко схватил два автомата и убежал в хозвзвод. Оттуда вернулся с двумя винтовками.
Разведчики разделились на две группы, по числу доставшихся бесшумок. Петраченко на минутку задумался.
— Мальцы! Идем на «железку» снимать часовых. Там есть одно место, где можно «поохотиться». Только сегодня стрелять буду я, а вы меня подстраховывать, — предложил он мне, Владимиру Афанасьеву и Петру Штыкову. — Ну что, согласны?
— Еще спрашиваешь!
Василий Петраченко — мой односельчанин, старше меня возрастом, крепко сложенный, рослый, голубоглазый, немногословный парень, отличался храбростью и силой, слыл хорошим разведчиком.
Быстро идем еле заметной тропой через лес и болото. Когда солнце поднялось над деревьями, вышли к железной дороге между полустанками Молокоедово и Брудово. Лес по ту и другую стороны вырублен, местами на 150–200 метров. Повсюду торчат пни. Вдоль дороги вытянутыми кучами сложен мелкий хворост. Он высох, и бесшумно его не преодолеешь.
Гитлеровцы сильно охраняли участки железной дороги, проходившие через лесные массивы. Именно здесь они ожидали налетов партизан. Вдоль насыпи построены дзоты. Между ними сновали патрули. Они искали партизанские мины.
— Сколько леса загубили! — зло проговорил Штыков.
— Залезем сюда, — указал Петраченко на груду валежника. — Место открытое. Гитлеровцы вряд ли подумают, что мы рискнем подобраться к ним так близко днем. Здесь нас не обнаружат.
И мы поползли. Забрались в валежник, замаскировались и замерли в напряженном ожидании. Минуты тянулись как часы. Тихо. Пустынно. Рельсы блестели под солнцем. Воздух казался неподвижным. Тело ломило от неудобного лежания на хворосте. Афанасьев беспокойно пошевелился, приподнял голову, прислушался. В хворосте что-то осторожно зашуршало, будто кто-то таинственно полз.
— Куда ты нас привел? — с ужасом воскликнул он, толкнув Василия в бок. — Чует мое сердце — под нами змей полно.
— Володя, не упоминай о них! — взмолился я, панически боясь змей.
— А им что, им тут раздолье, — вмешался в наш разговор Петр.
— Тише, охранники услышат! — предупредил Василий.
Прошло еще несколько томительных минут. Мы начали терять терпение.
— Василий, неужто у них здесь нет охраны. — спросил Штыков. — Вот бы сюда наших подрывников направить.
— А дзот справа? Пригни голову, скоро патрули появятся, — отозвался Петраченко.
И когда, казалось, ожидание стало бесполезным, в отдалении справа появились четверо патрулей. Немного постояв, они разошлись парами. Двое, держа карабины на изготовку, в глубоко надвинутых стальных касках, медленно друг за другом, с интервалом 10 метров, пошли по шпалам в нашу сторону. Они внимательно осматривали полотно дороги.
— Ну идите же, идите быстрее. — шептал Василий Петраченко, пристраивая винтовку на суку валежника.
С приближением патруля наше напряжение нарастало. Минуты летели стремительно. Первого патрульного Василий пропустил. Второй заметно поотстал от своего напарника и, неожиданно для нас, остановился. Повесил карабин на плечо, повернулся лицом в нашу сторону и стал раскуривать сигарету.
— Василий, стреляй! — не утерпел Афанасьев.
Последовал выстрел. Патрульный зашатался и ссунулся под откос вниз головой.
— Ха! — победно крякнул Василий. — Еще бы и того так!
Но первый патрульный, не оборачиваясь назад, ничего не слыша и не замечая, все шел и шел вперед, осматривая путь.
— Да вернись же ты! — зашептал Василий.
Наконец тот остановился и, не видя своего напарника, повернул назад. Мы заволновались, как бы не сорвалось дело. Гулко стучало сердце, частый пульс отдавался в висках. Петраченко прижался щекой к прикладу и повел ствол винтовки вправо, выбирая момент для выстрела, патрульный заметил своего напарника и, видимо, не поняв, что с ним случилось, поспешно спустился под откос и стал трясти его за плечо. Василий выстрелил, но неудачно. Патрульный упал и пополз вверх на полотно дороги по скользкой гравийной подсыпке. Петраченко торопливо перезарядил винтовку и произвел еще два выстрела. Только после этого гитлеровец рухнул вниз.