— А на хозяйской половине чего только нет! — доложил ему помощник по хозяйственной части.
Открыв дверь, ведущую в покои хозяина, Н. В. Комаров пригласил работниц:
— Заходите и берите все, что вам требуется.
— Нам боязно. Хозяин зверь, а хозяйка пуще того, глаза готова выцарапать от жадности, — заметила одна работница.
— Да вы не бойтесь, — успокаивал их Николай Иванов. — Припугните ее. Скажите, что мы обещали вернуться.
Нам, выросшим и воспитанным Советской властью, в диковинку было видеть быт помещика в натуре.
Тут же выяснилось, что хозяин с хозяйкой и охранники бежали на телегах, в которые впрягли лошадей вечером и загрузили повозки самым ценным.
— Они каждую ночь, боясь партизан, держат наготове пароконные подводы, — пояснили работницы.
Женщины открыли клеть. Привычными к работе руками насыпали нам в мешки соль из отсеков. Мешки мы погрузили на подводы и тронулись в обратный путь.
За время нашего отсутствия в Россонском районе уменьшилась интенсивность вражеских бомбежек. Партизанские отряды вновь переместились в населенные пункты.
Свой отряд нашли в Поляках и примыкающей к ним Березовке. Трудно описать, с какой радостью встречали партизаны нашу группу. Кончился солевой голод!
Возле штабной хаты выстроились все участники операции. Подошел комиссар батальона Ф. С. Гусев. Он поблагодарил нас за выполненное задание.
Мы направились в дом, где размещалась наша группа. Однако, прежде чем войти в него, надлежало посетить санитарную часть, пройти медицинский осмотр. Таков порядок, установленный медиками Николаем Острейко и Феней Зуевой. Идем туда. Во дворе на изгороди висят, развеваясь на ветру, выстиранные бинты. В санчасти тихо и чисто.
— Соколики! Как вы съездили? — радостно встретила нас Феня.
Убедившись в том, что мы не нуждаемся в медпомощи, решительно сказала:
— Теперь в баню, только в баню.
Медики боялись распространения сыпного тифа. Сколько старания, сердечной теплоты проявляли они, борясь за здоровье и жизнь партизан.
Уговаривать нас не пришлось. Баня с парилкой в партизанской жизни — эго основной вид гигиены и потому большая радость.
— Хорошо в лесу, а в деревне еще лучше, — заметил Сергей Самуйлов.
— И баня рядом, — поддакнул Владимир Афанасьев.
— Золотые слова, дружище, — засмеялся Самуйлов.
Настроение у всех радостное. День выдался теплый, ясный. Работа спорилась. Быстро натаскали воды, напилили и накололи дров, заготовили березовые веники.
— Хлопцы, а я мыло достал у бабки Матрены в Авсюково. Правда, оно не туалетное, а кустарного производства, но бабка уверяла, что не хуже довоенного, — порадовал нас Илья Снотов, сменивший специальность минометчика на разведчика.
Он извлек из противогазной сумки большой черный кусок, от которого исходил резкий неприятный запах. Сергеи Самуйлов взял мыло в руки, понюхал и отвернулся.
— А ты хочешь, чтобы оно пахло ландышем? Бабка его варила из мяса погибшего при бомбежке нашего коня Зенита, — обиделся Снотов.
Каждый из нас предвкушал удовольствие воспользоваться мылом, как следует смыть пыль, пот и, разумеется, хорошенько попариться. Главное — есть мыло, а запах неважно, паром выгоним.
Наконец самые нетерпеливые ребята вошли в баню, разделись, попарились и по очереди намылили головы. Но что это? Волосы склеились и не промывались.
— Что ж ты натворил? — набросился Сергей Самуйлов на Илью Снотова. — Ты же мне всю прическу испортил! Как я теперь покажусь девчатам?
— Вот бабка! Надо же так подвести, — возмущался в углу Петр Штыков, отдирая клейкую массу от волос.
Дух от мыла был тяжелый. Волосы не промывались, а тут поджимала вторая очередь желающих отведать парку.
— Я вам бритву принес, — и в приоткрытую дверь просунулось голова Снотова.
Он уже успел побриться.
— А что, друзья, — отозвался Штыков, давайте сделаем прически, как у Снотова.
— Убедил, тихо произнес Самуйлов. — Брей меня первого.
Штыков стал сноровисто сбривать некогда шикарные чубы у ребят.
Выйди из бани, Василий Петраченко начал убеждать остальных ребят последовать их примеру. Но больше желающих не оказалось.
— Темные люди, не хотят понять всей выгоды бритой головы, — проворчал он, уходя в отведенную для разведгруппы хату.
С этого времени разведчиков в отряде прозвали бритоголовыми. Не однажды потом приходилось пользоваться разными моющими средствами, но мыла, приготовленного авсюковской «фирмой» бабки Матрены, мы больше в руки не брали.