Было душно. Одуряюще пахло болотными испарениями. Глаза заливал пот. К лицу и рукам липли комары и слепни. Мы с ожесточением отбивались от них ветками лозы. Под ногами все еще хлюпала вода и чавкал торф.
— И когда оно кончится, это чертово болото? — с трудом проговорил Афанасьев, шлепая себя ладонью по щеке, на которой сидело несколько комаров.
— Потерпи, Володя. До деревни Черемуха здесь недалеко, скоро выйдем, — постарался утешить его Усвайский.
Через некоторое время показался сухой островок. Мы устремились к нему.
— Ну все, отвоевались, — прохрипел Петраченко и упал на землю.
Весь вывалянный в болотной жиже, он был похож на старого медведя после зимней спячки. Лишь на лице белели зубы да зло сверкали глаза. Вид до предела усталый.
Перестрелка в перелеске стихла. И над болотом воцарилась тишина. На сердце стало спокойнее. Остывая от горячки боя и утомительного бега, стали приводить себя в порядок: очищать от грязи одежду, выливать воду из сапог, выжимать и перематывать портянки.
Посмотрев на Петраченко, все заразительно рассмеялись. Лидия Никуленко смеялась дольше всех. Глядя на нее, Василий попросил Штыкова:
— Петя, успокой ее, а то кончится от смеха. Придется выносить ее на подручных средствах.
Эти слова вызвали новую волну веселья. Улыбнулся и Василий.
Удивительно все-таки устроен человек. Ведь только недавно над нами висела смертельная опасность, а уже шутки и улыбки.
Посидев немного, Усвайский поднялся:
— Пора возвращаться в лагерь.
Скоро потянуло прохладой, донесся запах водорослей. Мы вышли к реке, к нашему передовому посту. От станкового пулемета поднялся мой отец: его расчет в этот день прикрывал переправу. Окинув взглядом группу и убедившись, что все живы, спросил:
— Что случилось? Кто вел бой за рекой?
— Попали в засаду, — объяснил Усвайский.
Подошли разведчики отряда имени К. Е. Ворошилова.
Усвайский и Бозылев обнялись.
— Спасибо, Михаил! Отцепили хвост. Если бы не вы, не выбраться бы нам из болота.
Набив патронами диски автоматов и магазины винтовок, мы вновь ушли за реку. Летний день еще не успел перевалить на вторую половину. Уборка хлебов была в полном разгаре. Созревшая рожь млела под солнцем. Погода стояла такая, что для уборки лучшей желать не приходилось. В высоких густых озимых виднелись согнутые спины жней, на убранных участках — разбросанные снопы. На окраине поля партизаны помогали жителям складывать снопы в тарантасы и увозить на тока.
Много радости раньше приносила людям ранняя летняя страда. Теперь же жнеи часто поднимали головы от серпа, тревожились: не подан ли сигнал опасности?
Подпольный райком партии предупредил, что гитлеровцы намерены силой изъять хлеб у крестьян. Само собой понятно, что партизаны стремились не допустить, чтобы враг осуществил свои зловещие планы опустошения крестьянских полей, уничтожения населенных пунктов и жителей. Командование бригады приняло ряд мер к пресечению преступных замыслов врага. Немало партизан привлекалось для защиты жизни и имущества советских людей. Но и население не оставалось безучастным, оно организовывало свои посты наблюдения и предупреждения об опасности.
В августовский полдень, когда в природе все сверкало и благоухало, на берегу Дриссы, скрытые от посторонних глаз кустами тальника, сидели четыре девушки, сестры из деревни Залабавицы Лидия и Вера Петраченко, Александра и Антонина Пискуновы. Им была видна протоптанная в зеленой траве дорожка, уходившая от реки на восток. Партизанская тропа.
Неожиданно колыхнулся куст, и на берег осторожно вышел гитлеровец в пятнистой серо-зеленой накидке. Держа автомат наизготове, он обшаривал глазами противоположный берег.
— Девочки, смотрите! — толкнула подруг Лидия Петраченко.
За спиной гитлеровца показалось еще несколько фигур с автоматами.
Екнули сердца у девчат. Засада!
— Немедленно в лодку. Надо предупредить наших! — прошептала Александра Пискунова.
Проворно забравшись в лодку, Лидия и Александра сели на весла, Вера и Антонина им стали помогать. Некоторое время они плыли вдоль берега, прикрываясь зарослями. Но рыбацкая лодка была тяжелой, и течение сносило ее на середину реки. Когда до изгиба ее оставалось рукой подать, их заметили гитлеровцы и открыли огонь. Вокруг по воде зашлепали пули. Девчата подналегли на весла, и лодка пошла быстрее. Гребцы вкладывали в весла всю силу, весь порыв.