Внезапно, словно вихрь, стеганули но нас пулеметные струн свинца. Они мигом смахнули нас с дороги. Мы оказались в бывших картофельных ямах. Огонь был плотным. Пули впивались в деревья, рикошетили, с треском лопались разрывные, срезали вокруг ям стебли сухой травы. Я звал своих, надеясь связаться с товарищами, но голос мой никто не слышал в шуме стрельбы. Эхо выстрелов многократно повторялось вокруг. Сквозь огонь иногда доносились выкрики врагов:
— Сдавайсь! Сдавайсь! Всем капут!
Мы отбивались изо всех сил, пустили в ход даже гранаты.
Умолк карабин Гришутки, разведчика из 7-й Калининской бригады, молодого паренька небольшого роста. Пуля сразила его. Каждый из нас понимал, что он может оказаться следующим. Роковой исход для всех приближался. Что делать?
Но обстоятельства на войне переменчивы. Мы неожиданно почувствовали облегчение, услышав, как в трескотню вражеских пулеметов и автоматов вплелись короткие очереди ППШ. Оказалось, что параллельно с нашей группой домой возвращались разведчики отряда имени К. Е. Ворошилова Иван и Василий Ступаковы, Павел Баранов, Михаил Бозылев, Александр Баранов, Василий Краснов, Николай Баранов и другие ребята. Они и пришли нам на помощь, ударив во фланг противнику. За рекой наши тоже догадались, что к чему, и снаряды сорокапятки легли в самую гущу вражеской засады. Торопливо застучал с обрыва наш станковый пулемет.
Неожиданная помощь дала нам возможность вырваться из этого ада и унести с собой тело Гришутки. Не выдержав удара наших артиллеристов, пулеметчиков и автоматчиков, гитлеровцы подобрали своих раненых и убитых и скрылись в лесу.
Мы пришли к своим. Настроение скверное: погиб Гришутка, на переправе не оказалось Траскова. Пулеметчики пояснили, что настил он не переходил. Мы терялись в догадках: что с ним случилось, где он? Во время боя его никто из наших тоже не видел.
— Пойдем поищем его, — предложил я Владимиру Сандовскому.
Раз за разом прослеживаем путь Траскова из леса, но нигде никаких следов.
— Давай осмотрим место засады, — догадался Сандовский.
Вскоре мы рассмотрели в высокой траве след человека, а через несколько метров наткнулись на автомат Траскова. Диск был пустой.
— Видно, здорово досталось фашистам от его огня, — предположил Сандовский. — Ах, Егорка, Егорка! И зачем тебя сюда занесло?
У болота след оборвался. Трава примята, придавлена, в крови.
— Уж не попал ли Егор в лапы фашистам? — тревожно прошептал Сандовский.
Но спрашивать было не у кого. Убитые горем, мы вернулись на переправу. Конь Траскова, подняв голову, смотрел за реку, все еще ожидая своего хозяина. При виде осиротевшего коня тоскливо заныло сердце, недоброе предчувствие сдавило горло.
Поздно вечером от старика И. И. Пахомова стало известно, что Егора Траскова, тяжело раненного в неравном бою в руку и ноги, истекавшего кровью, захватили гитлеровцы и доставили в Дудчино.
Эта весть просто ошеломила нас, придавила, как каменной глыбой.
В гарнизоне комендант распорядился согнать на открытое место народ. Собранная толпа жителей оказалась редкой: женщины с детьми да старики. Среди них стоял и Иван Иванович Пахомов, ставший свидетелем трагедии партизанского разведчика.
Принесли на носилках Траскова, перевязанного бинтами. Полусидя, он ощупывал пояс левой рукой, видимо, тянулся к заветной гранате «для себя», но ее не было. Комендант начал свою традиционную «речь», разыгрывая фарс «гуманного» обращении е раненым партизаном. Но ожидаемого эффекта не получилось. Толпа угрюмо молчала. Вскоре ее разогнали. Траскова под усиленным конвоем отправили в туричинский гарнизон.
О том, как Трасков попал в руки врагов, можно только догадываться. Очевидно, на подходе к реке, услышав стрельбу за спиной и поняв, что это наша группа попала в засаду, бросился на помощь. Но на пути оказалась вторая засада.
Случай этот оставил тяжелый осадок в сердцах разведчиков, Траскова ждали мучительные пытки и смерть. Операцию по разгрому вражеского гарнизона командование отложило на два дня.
На следующее утро разведчиков вызвали в штаб батальона. Возле часового, стоявшего у грибка, прохаживался Р. Е. Королев с пилоткой в руке. Комбат был хмур и неприветлив. Временами он останавливался возле разведчиков и внимательно вглядывался в наши лица, а потом, повернувшись, шел обратно. Королев мучительно переживал вчерашний случай в разведке. Хватит ли у Траскова сил и мужества, чтобы выдержать пытки, не выдать места базирования партизан и наши планы? Эта мысль сверлила мозг и каждому из нас.
Двое суток партизаны пытались установить место содержания Траскова под стражей, чтобы принять меры к его освобождению, но тщетно. Мы так и не знаем, где его могила… Но, судя по всему, он стойко выдержал пытки на допросах, ибо плохих последствий для партизан не наступило.