Но я тоже не простачка. Родные говорят, что красавица. Правда, на то они и родные, чтобы привирать немного. Не нужно робеть, прочь все комплексы! Я тоже могу нравиться. Вперёд, на абордаж!
Он сидел за столиком у окна, пил кофе и наблюдал за тем, как я заторможенно стягивала свою шапку. Расстёгивая пальто, я чувствовала, как сильно привлекаю внимание многих мужчин, сидевших в этом кафе.
Блондинка, чуть выше среднего роста, с о-о-очень длинными, сильно вьющимися кудрями – да, это всё я. Другими словами, есть чем гордиться. Все думают, будто я крашу волосы, но это не так. А всё дело в том, что мои волосы имеют странный цвет – совершенно белый, как у альбиносов, в то время как брови и ресницы – тёмно-русые. Родители не знают, как такое могло получиться.
И мама, и отец – тёмненькие. Бабушка по папиной линии однажды брякнула, мол, моя мать меня нагуляла. Ну и скандал же был! Прародительница, понятное дело, потом извинилась, сказала, что неудачно пошутила, да слово – не воробей.
Мне, можно сказать, повезло: я – фигуристая деваха с тонкой талией, но всё остальное – булки булками. И там, и сям. Точно накачали. Хорошо, что в этом году хоть чуть сбросила в объёмах, а то в зеркало без слёз не взглянешь.
Завтра же сяду на новую Лизкину диету, а сегодня (в последний раз!) можно и лазанью, и пирожное к чаю на время вечернего просмотра телевизора – по первому каналу обещают фильм с Микки Рурком! Ура!
А завтра, клянусь, забуду дорогу к холодильнику! Нет-нет, завтра вечером никак не могу – в программе стоит фильм с Киану Ривзом. И пирожные наверняка останутся. Не выбрасывать же! Чем-то ведь надо заесть вид полуобнажённого Киану… Значит, послезавтра. Решено.
Чёрт… В субботу у Ксюхи день рождения. Торт будет. Ладно, даю себе честное слово: с воскресенья – ни-ни! Ни одной булки, ни пирожных, ни мороженого, и больше никаких тортиков, как бы там всякие Киану футболки не сбрасывали. Вообще, я не зациклена на своём весе. Сколько вешу – оно всё моё. К тому же, если спокойно подумать, то не очень-то и много: всего-то 56 кэээгэээ…
Я себя успокаиваю, мол, мужчины, чтобы там нам ни навязывала вездесущая мода и шаблонное телевидение, всё равно чаще обращают внимание на таких, как я, а не на тощих фотомоделей! Модели им так, для выхода в свет нужны, чтобы надеть на них дизайнерское платье в обтяжку и всё такое. На то они и модели – вешалки для одежды.
А когда мужики про постель думают, им всем без исключения нравится что-то тискать и сжимать, да попутно пялиться на то, как оно самое трясётся и колышется в движении. Не слишком, конечно, без откровенных жиров, но чтоб непременно колыхалось в нужных местах. А что там, у щепок, может колыхаться? Так мне обычно папа говорит. Или он меня просто успокаивает?
Успокаивает или нет, но я в очередной раз убедилась, как всё это колыхание моих округлых форм гипнотически действует на мужчин. Обычно я очень скромная, но в кафе со мной произошло что-то невообразимое. Я бесстыдно распахнула своё шерстяное пальто, упёрла руки в тонкую талию и все мужики в кафе, как по команде, уставились на мои формы. Хм... Кобели. А я никак не могла заставить себя перестать улыбаться.
Моя белая шерстяная юбка в складку чуть выше колен демонстрировала стройные (но ужасно озябшие!) ножки; эффектные белые сапоги на тонком каблуке делали меня значительно выше и стройнее, а облегающая кофта с глубоким декольте и его содержимым откровенно притягивала взгляды.
И вот мой таинственный преследователь-мотоциклист также завис взглядом в районе моего солнечного сплетения. Однако стоит отметить, что, в отличие от остальных мужчин, он быстро справился с собой и спрятал улыбку за нервным глотком кофе.
Я поняла: я ему нравлюсь. ДА!!! ДА!!! ДА!!!
Моё сердце преисполнилось непонятных надежд, и я на ватных ногах пошла кругом по волшебному кафе. Когда вдоволь находилась, робко подошла к столику, за которым восседал незнакомец, и каким-то не своим голосом поинтересовалась:
– Можно мне рядом с вами приземлиться?
Он кивнул и чуть улыбнулся. Мр-р-р…. Очаровательная улыбка! Пишу эти строки и сама не верю своему счастью! Не парень, а мечта. Даже быстренько набросала его портрет, чтобы не забыть.