— Мотыль и опарыши — чистый белок. — Прошипел сквозь зубы мужчина. — Скажи спасибо, что не скорпионы.
В полном трауре рыжая склонилась над ближайшей кадкой с давно почившим фикусом. Френсис зажмурился и стал глубоко дышать, что б не присоединиться, увиденное и его впечатлило не на шутку. Внешне оставаясь невозмутимым, внутри содрогался от ужаса и омерзения. Сквозь призму «некачественных обедов», вид друзей и знакомых поразил на порядок меньше. Разбитная компания за столом обернулась группой отвратительных зомби. На одутловатых, покрытых черными пятнами шеях явственно выступали кровоточащие ранки от зубов вампира. От резкого запаха разложения кружилась голова. Страшные ламии жутко скалили длинные зубы, и адово пламя горело в пустых глазницах. Сюарилистичный пир возглавлял сухой, почерневший мертвец с клочьями грязно-белых волос, впавшими червивыми глазницами и ощеренной пастью. Нижняя челюсть выпирала вперед как у бульдога.
Призрачный голос не умолкал ни на мгновение.
И нежных дев соседних гор
Здесь ярко блещут взгляды,
Эрглен, Линор и ясен взор
Пышноволосой Ады, —
Но всех прекрасней Джен Вальмор,
В честь Джен звучат баллады.
Лаура издала стон раненой тигрицы. Не видя дороги из-за непрестанно льющихся слез бросилась в комнату Френсиса. Это помещение казалось единственным достойным укрытием. Лестница осыпалась камешками, кое-где отсутствовали ступеньки. И как только под ногами не провалилась?
Песня неотрывно следовала за ней.
Певучий танец заструил
Медлительные чары.
Пусть будет с милой, кто ей мил,
И вот кружатся пары.
Но бог любви движеньем крыл
Сердцам готовит кары.
Паутина с высушенными дрозофилами запуталась в волосах. Дверь без ручки наподдала плечом, та не выдержала напора и с шумом рухнула. Чудом увернувшись от столпа щепок и пыли, Лаура в отчаянии замерла меж смутно знакомых предметов. Внешний вид комнаты соперничал с ветхостью других помещений. И все же узнаваемо. Среди серой ветоши пестрела яркими красками не до конца разобранная сумка. Косметичка на подоконнике.
Через минуту появился Френсис. Взмокший лоб, настороженный взгляд, тело готовое к атаке. Шутки закончились. Хрупкая надежда на положительный исход растаяла как призрачный сон.
Лаура всхлипнула, но мужчина упреждающе встряхнул за шиворот, как котенка.
— Не время для истерик. — Голос звучал непривычно глухо. — Если не выберемся в ближайшее время, нас сожрут.
— А не подавятся?
— Сами умрем от голода. Без наложенной иллюзии, отобедать мотылем больше не смогу. Надо найти колодец — надеюсь, вода не ушла под землю, иначе будем совсем худо.
— По идее должен быть в подвале или во дворе замка. — Вытирая слезы тыльной стороной руки, выдвинула предположение француженка.
Френсис абсолютно прав. Нужно держать себя в руках.
— По идее — да, по факту — нет.
Дискуссию прервала зазвучавшая с новой силой мелодия. Лютня надрывалась буквально за спиной. Обернуться невыносимо страшно, поэтому сжавшись, втянув голову в плечи, слушали завершающие аккорды.
Да, взор один на путь измен
Всех манит неустанно.
Все в жизни — дым,
Все в жизни — тлен,
А в смерти все туманно,
Но ради Джен, о ради Джен,
И смерть сама желанна!
Последние ноты прозвучали с болью и тоской обреченного. Сердце в груди, словно в отклик сжалось, обливаясь кровью. Рука нашла руку и сжала похолодевшие пальцы.
Понимание пронзило стрелой. Сила в единстве. Но меж ними пропасть непонимания и ад взаимных обид. Френсис тряхнул головой. Пора расставить точки над «і».
— Ты сможешь простить мне весь тот ужас?
Лаура вздрогнула. Спрашивать о чем речь нет нужды.
— Вообще-то я отомстила. И тоже… сильно виновата пред тобой.
— Мир?
— Давно.
Тонкая улыбка как луч света, пронзающий тьму.
***