Однако существует и другой взгляд на Ганешу. Из философского трактата «Победа Шанкары», датируемого X в., мы узнаем о существовании шести сект, которые воспринимали Ганешу как Бога-Абсолюта, единственную и конечную Высшую реальность. Собственно, задачей трактата являлась жесткая критика эксклюзивных поклонников Ганеши — ганапатито (от Ганапати — еще одного из имен Ганеши), в процессе которой известный индийский философ Шанкара поочередно развенчивал взгляды каждой из сект и тем самым давал о них вынужденную информацию. Ганапатиты поклонялись разным формам Ганеши под разными именами. Наибольшей эзотеричностью веет от взглядов приверженцев четырехрукого Уччхишта-Ганапати («Нечистый Ганеша») красного цвета, на бедре которого восседает спутница-шакти, в чье лоно погружается конец слоновьего хобота. Члены этой секты признавали соитие мужчины и женщины как способ постижения Абсолюта, при этом особой, священной силой наделялся сексуальный контакт, устанавливаемый с женщиной в период ее месячных. Знаки, символизировавшие лицо и клык Ганеши, раскаленным железом наносились на лоб и руки ганапатитов.
С XVII в. начинает накапливаться информация о ганапатитах, процветавших в местечке Моргав в Западной Индии (на территории современной Махараштры) и по сегодняшний день сосредоточенных вокруг тамошнего храма, где восседает «самовозникший, самосущий», т. е. нерукотворный, Ганеша в виде окрашенной красным каменной глыбы с внушительными бриллиантами, вставленными в глазницы и пупок. Храмовая легенда, зафиксированная в священных мифологических компендиумах — пуранах, подробно рассказывает о появлении в этих краях Ганеши: демон Синдху, аскезой добившийся необычайной силы, уверовал в свое могущество и предался чувственным удовольствиям. Он осквернил все божественные изваяния, а самих богов упрятал в темницу. И только возникший в виде изначальной энергии Ганеша смог нанести ему поражение и тем самым спасти мир от хаоса, а три главных индусских бога — Брахма, Вишну и Шива — стали поклоняться Ганеше в знак признания его безусловного превосходства. Брахма к тому же отдал ему в жены двух своих дочерей — Сиддхи («Успех») и Буддхи («Разум»), Там же, в Моргаве, протекает река Карха, которую «принес» в те края неутомимый и непобедимый Ганеша.
Вот в таком благословенном месте в конце XVI — начале XVII в. оказалась некая бесплодная пара, которая в течение многих лет истово поклонялась тамошнему изображению слоноголового бога, и в конце концов явившийся супругам в видениях Ганеша сообщил, что доволен их услужением и будет самолично воспроизводиться в их потомках на протяжении семи поколений. Так появился на свет Морайя Госави — первый из череды «живых богов», земных воплощений Ганеши.
И Морайя, и последующие инкарнации прославились совершением множества чудес, к ним стекались толпы поклонников и приносили им в дар пищу, деньги, драгоценности, земельные наделы и целые деревни. Эдвард Мур, офицер английской армии, получил аудиенцию у шестого по счету «живого бога» 10 января 1800 г. и подробно записал свои впечатления. Отмечая, что как предшествующие воплощения, так и это характеризуют эпитетом «дивана», т. е. «чокнутый», он пояснял: «Бог» полностью отстранен от происходящего и способен поддерживать беседу только отрывочными заявлениями, репликами или возражениями, и то в ребячливой, плаксивой манере. На некоторые вопросы, касающиеся будущего, он отвечает четкими отрицаниями или утверждениями; на другие — загадочно, благосклонным или негодующим жестом; иногда он не произносит ни звука и, будучи погруженным в отвлеченные размышления, не реагирует на посетителя. Все это служит основанием для того, чтобы понять, благоприятна или нет воля Всемогущего в отношении дела просителя».
Подобно тому как «короля играет свита», фигура бога наполняется значимостью в зависимости от отношения к ней окружающих. «Живые боги» Моргава постепенно становились персонами государственного культа, им оказывали царские почести и по их поведению предсказывали, что ожидает местные этнополитические образования в ближайшем будущем. Спокойный ночной сон «бога» предвещал националы ную безопасность, а кашель и чиханье — грядущие политические катаклизмы; если названной им в озарении случайной мерой риса удавалось досыта накормить собравшихся людей, то это предвещало хороший урожай. Что же касается «чокнутости», то отклонения от нормы, выражающиеся в придурковатости и даже прямом сумасшествии, в ряде религиозных систем как раз считались знаком божественной отмеченности. Современные Муру жители Моргава рассказали, что в случае с «земными Ганешами» эти знаки становились все менее заметными по мере удаления от самого первого воплощения.
На расстоянии 100–200 км от Моргава расположены еще семь храмов «самовозникших» Ганеш — грубых камней красного цвета. Все вместе они составляют знаменитую «восьмерку (ашта) Винаяков», но в каждом из них проживает особый Ганеша — под именем, соответствующим тому подвигу, который он совершил, оказавшись в этом конкретном месте: где-то он победил изводившего всех демона, а где-то спас от преследований своего преданного приверженца. Каждый из храмов славится чем-то своим, а некоторые изображения из «восьмерки» наделяются способностью отзываться на просьбу, подкрепляемую материальным даром. Подобное «корыстолюбие», кстати, обычно не свойственно богам нормативного индусского пантеона, которых следует чтить или любить ради них самих, и характеризует божков простонародья с глубокими местными корнями. Сейчас, когда в Индии совершенствуется мощная индустрия «святого туризма», все восемь храмов охвачены единым автобусным маршрутом, рассчитанным на четыре дня. Укрепилось даже мнение, что благоприятнее посетить храмы в рамках одного непрерывного паломничества — возникающая в результате «благость» будет превышать суммированные результаты несвязанных, отдельных визитов в каждый из храмов.
Среди совершающих паломничество к аштавинаякам есть те, кто желает разорвать черный период, в котором оказалась семья, благополучно выдать замуж засидевшуюся в девицах дочь или избавиться от недомогания, а кто-то приходит в эти храмы потому, что именно там ощущает себя в непосредственной близости от Всевышнего и даже растворяется в нем во время истовых молений, т. е. хоть и временно, но достигает предела мечтаний каждого образцового индуса — слияния индивидуальной души с Верховной, т. е. с Абсолютом.
Если метафорически рассматривать индуизм как сад, то среди деревьев этого сада будут сухие, с уже ушедшими жизненными соками, и буйно цветущие и плодоносящие. Герой настоящего сюжета бурлит жизнью, и продуктивность его теологии, вероятно, превосходит таковую других индусских богов. Поднявшись из низов, Ганеша вошел в семью лидирующих небожителей, стал необходимым для всех богом-посредником, Высшим богом избранных и воплотился в семи зафиксированных исторически инкарнациях (не считая десятков мифологических). А в конце XIX в. Ганеша оказался среди участников национально-освободительного движения, и узкосемейному религиозному празднику ганеш-чатуртхи, отмечаемому в августе-сентябре каждого года, был придан общественный характер: из-за закрытых дверей празднование переместилось на улицы и площади городов и деревень.