— Теперь, ларо, мы отправимся восвояси, не дожидаясь очередной неблагоприятной встречи.
— Это был один из ваших близких друзей? — чуть заинтересованно спросил он.
— Так и не научилась разбираться в людях, — покаянно вздохнула я. — Но вряд ли вас беспокоят неурядицы моей личной жизни, ларо.
— Врага надо знать со всех сторон, — парировал кахэ.
— Разумно, ларо, — не стала спорить я. — Но в любом случае у вас нет никаких шансов.
— Жизнь покажет, — отрезал Риэнхарн, впрочем, мысленно соглашаясь с дийес дознавателем. Ни единого шанса против этой змеи у него действительно нет, потому что его любимый племянник сейчас сидит в доме у дийи Тианы и дуется на своего дядю.
Впрочем, терзания по поводу собственной уязвимости были вытеснены из головы кахэ вполне конкретным вопросом: каким образом дийес Тьен планирует выбраться из особняка? Вряд ли человечка позволит себе в нынешнем положении такую глупость, как телепортация, да и «крылья ветра» второй раз применить было бы непозволительным легкомыслием, если не сказать — глупостью.
Дийес Риннэлис настороженно огляделась, удостоверившись, что за ними никто не наблюдает, даже послала поисковое заклятие для надежности. Затем человечка подошла к громадному зеркалу, висевшему в холле, и медленно провела рукой над его поверхностью. Риэнхарн уловил еле заметные колебания силы, приняв к сведению высокий уровень владения магией дийес дознавателя: так бесшумно колдовать могли очень немногие.
— Полагаю, это и есть те двери, через которые мы покинем дом герцога? — поинтересовался нелюдь, заранее уверенный в своей правоте.
— Вы, как всегда, проницательны, ларо, — кивнула девушка, делая левой рукой сложный пасс.
Использованное заклинание было трудоемким, темным и подозрительно походило на те, которыми обычно пользовались вампиры.
— «Зеркальная дорога»? — зачем-то уточнил Аэн.
— Да, — совершенно не удивилась его познаниям дийес Тьен. — Довольно удобный способ передвижения, часто используемый высшей нежитью, не оставляет после себя ни единого следа.
— И энергоемкий, — заметил кахэ.
— Я не в том положении, чтобы мелочиться, — ответила змея и щелкнула пальцами, запуская механизм заклятия.
Зеркало сначала пошло мелкой рябью, затем его начало затягивать мутной, похожей на бельмо, пленкой. Повеяло не самым приятным колдовством.
— Прошу, ларо, — указала на зеркало дийес дознаватель.
Идти первым Риэнхарну совершенно не хотелось, но выбора не было. Шагнув в зеркало, кахэ мгновенно понял, почему только нежить с удовольствием использует это заклинание: ни одно живое существо не захочет испытать таких отвратительных ощущений. Мужчине казалось, будто его выворачивают наизнанку, одновременно раздирая на части. Утешала только аналогичная участь дийес Риннэлис. Впрочем, человечка, появившись в холле дома четы Тьен через несколько секунд после кахэ, ничем не выказала своего неудовольствия по поводу выбранного способа передвижения.
— Кажется, вампиры — существа не особо прихотливые по части удобства, — не сумел сдержать язвительной реплики Риэнхарн, хотя клялся себе, что не позволит проявить слабость в присутствии дийес Тьен.
— Дознаватели — тоже, — пожала плечами девушка, направляясь на кухню. Ей было глубоко наплевать на своего пленника.
На шум не замедлили появиться оба родителя дийес Риннэлис и насупленный Таэллон, глядевший на дядю весьма неласково.
— Как все прошло? — осведомилась дийя Тиана.
— Пока пусто, — вздохнула змея. — К тому же единственного перспективного свидетеля уже убрали. А обед готов?
— Готов, — хмыкнула дийя Тьен. — Лопаешь за двоих.
— На умственную работу тратится много энергии, ее надо восполнять, — с достоинством ответила человечка. — А тебе продуктов для родной дочери жаль?
— Тебя проще убить, чем прокормить, — рассмеялся дийэ Герий. — Иди переоденься и не забудь руки помыть, все-таки с похорон.
— Хорошо-хорошо, — отмахнулась дийес Риннэлис, поднимаясь к себе. — Спущусь через пять минут.
В кухне она появилась действительно ровно через пять минут в какой-то нелепой домашней одежде, придававшей ей совсем юный и безобидный вид. Риэнхарну эти перемены не нравились, поскольку внушали необоснованные надежды. Уж лучше пусть нервирует омерзительно-фиолетовым цветом и шипит. По крайней мере, честно.