Именно Джон предложил отправить Анну в Альшенс, тогда как Роберт склонялся к идее исключительно домашнего обучения: так казалось безопаснее и проще. Но приятель убедил его, что девочке необходимо выйти из зоны комфорта, чтобы овладеть магией в полной мере и при этом не растерять базовые навыки общения.
И тем не менее Анна не торопилась соответствовать ожиданиям окружающих. За исключением бесконтрольных вспышек, которые она училась действенно подавлять, магию девочка почти не использовала. Больше всего на свете она боялась вновь кому-нибудь навредить, утратила к себе доверие, и чтобы вернуть его, должна была как можно лучше изучить силу, с которой столкнулась. И тогда Анна решила, что желание это могло быть удовлетворено лишь в случае, если она попадёт на Гамаюн — факультет, где знания превыше тщеславных амбиций.
Поступающие выстроились в две длинные шеренги перед большой сценой в конце обеденного зала в ожидании, когда ректор академии Даймос Гриффин, по совместительству старший помощник британского Наместника Порядка, вызовет их, и они, наконец, узнают цвет своего факультета. В одной руке ректор Гриффин держал книгу с именами и фамилиями, а в другой — специальное устройство: Спектрум, древний артефакт, созданный Великим Мерлином — основателем школы. Последние лучи закатного солнца, проходя через крошечную линзу, зажатую между двумя позолоченными пластинами, направлялись в глаза поступающих — зеркало их души. Артефакт вспыхивал одним из трёх основных цветов в спектре, соответствующих факультетам: красный — Цилинь, зелёный — Сирени, синий — Гамаюн.
Наконец, очередь дошла до Анны.
— Анна Элизабет Лейн! — громко позвали её.
Она робко опустила глаза, чтобы в который раз не ловить на себе оценивающие взгляды, поспешно пересекла зал и остановилась в указанном месте напротив окна. Напряжение девочки достигло пика.
— Только бы Гамаюн… Только бы Гамаюн… — сквозь стиснутые зубы повторяла она.
Линза в руке у ректора загорелась зелёным.
«О нет, только не это!» — ладони Анны начали пламенеть.
— По результатам вступительного экзамена вы попадаете на Гамаюн. — сказал Даймос Гриффин. — Однако Спектрум показывает, что вам больше подходит Сирени, поэтому последнее слово за вами, мисс Лейн. Что вы выберете?
— Гамаюн! — выпалила девочка.
— Так тому и быть!
Ребята-гамаюнцы, как и полагается, зааплодировали, радуясь пополнению в своих рядах, а Анна, облегчённо выдохнув, улыбнулась насколько возможно приветливо и подошла к одногруппникам.
Глава 6. Путь Дракона. Начало
Следующим утром Анна проснулась от мягкого прикосновения к своему плечу. Разлепив сонные веки, она увидела склонившегося над ней высокого и худого мужчину средних лет. Он улыбался и указывал длинным тонким пальцем на дверь, давая понять, что будет ожидать снаружи. Девочка, конечно, узнала в нём своего учителя — мистера Джона Расмуссена. Раньше драконьи маги не расставались с личными наставниками почти всё детство и юность и проживали вместе с ними отдельно от остальных учащихся. Сейчас к этой практике в определённой степени решено было вернуться.
Как только Джон вышел, Анна немедленно спрыгнула с кровати. Она действовала осторожно, стараясь не разбудить спящих одногруппниц, и быстро натянула на себя новую форму, которая состояла из белоснежной рубашки с кружевным воротничком, фетровых тёмно-синих брюк и такой же по цвету мантии, гармонирующих с цветом факультета Гамаюн. Не забыв прихватить с собой жезл и школьную сумку, доверху набитую книгами, девочка вышла из общей спальни, аккуратно прикрыв дверь.
Комната Джона находилась на том же этаже башни Гамаюн, что и общежитие факультета, и Анне не пришлось долго до неё добираться. К тому же учитель махал рукой, помогая сориентироваться в полумраке коридора.
Джон пропустил её вперёд и, как только она вошла, закрыл дверь на ключ с внутренней стороны, чтобы им не помешали.
Ловко перескочив через пару дорожных сумок, ещё не разобранных учителем, Анна бросилась к драконьей клетке, что стояла рядом с камином напротив двери. Она сдёрнула бархатное покрывало и просунула маленькую ручку сквозь тонкие прутья решётки, проведя по гибкой шее любимого зверя, с которым за последнее время очень сроднилась. Не скрывая удовольствия, Лазурит весь встрепенулся от ласковых прикосновений хозяйки и стал тереться шершавой от чешуи головой о её руку. Во всём его поведении явно прослеживались кошачьи повадки.