Недооценивать волю Анны к свободе было ошибкой. Та приспособилась выбираться наружу по заползавшим в окно ветвям старого вяза, росшего рядом. Преодолеть фобию оказалось непросто, но желание встретиться с деревенскими друзьями пересилило, поэтому, стиснув зубы и сглотнув комок в горле, однажды она решилась. Ну а дальше было проще.
К одиннадцати годам у Анны так и не проявилась магия, что крайне удручало родителей, ведь в роду Лейн уже были имы. Однако сама Анна, казалось, не испытывала по этому поводу никакого беспокойства и совсем не чувствовала себя обделённой. Она превосходно справлялась со всем и без магии, компенсируя её отсутствие хорошо развитой ловкостью, неукротимой волей и природной изворотливостью ума.
Анна продолжила посещать местное поселение магов-земледельцев, живущих бок о бок с простыми людьми-ремесленниками, где собрала вокруг себя целую компанию ребят, с одной из тамошних девочек сойдясь особенно близко. Её звали Мэри, и она была года на три младше Анны.
Родители Мэри не знали, с кем на самом деле дружит их дочь, ведь Анна носила простенькие ситцевые платьица, которые для неё шила няня, волосы её часто были растрёпаны, да и в поведении девочки отсутствовала какая-либо манерность, из-за чего ту вполне можно было принять за обычную сельчанку.
Глава 3. Новое пламя. Часть вторая
Одним прохладным сентябрьским днём две подруги резвились в ближайшем берёзовом леске среди порослей ежевики и папоротника. Они играли в догонялки, плели венки из полевых цветов и собирали из них милые букетики. Срывали ягоды с колючих кустов, клали их в рот, морщась от кислоты и строя друг другу смешные рожицы.
Уже к полудню подруги вымотались настолько, что еле передвигали ноги, и Мэри предложила немного отдохнуть у неё дома.
— А твои родители не будут против?
До этого момента Анна старалась избегать встреч с отцом и матерью
Мэри, опасаясь, что если они узнают о её происхождении, то непременно сообщат обо всём родителям, которые, в свою очередь, сделают всё возможное, чтобы оградить дочь от общения с теми, кого, вероятно, считали простолюдинами.
— Не переживай так, — Мэри уловила тревогу в интонации подруги и поспешила её успокоить. — ещё вчера вечером они уехали в гости к знакомым, так что дома только тётушка Хлоя. У неё больное сердце, и она почти весь день проводит в своей комнате наверху, а значит, первый этаж в нашем полном распоряжении!
Анна ещё совсем недолго сопротивлялась, но, в конце концов, сдалась голоду, усталости и настойчивым уговорам подруги.
Добравшись до корявенькой хижины в центре посёлка, сначала девочки перекусили бисквитом и ежевичным вареньем, которые отыскали в кухонном буфете, а после еды их неудержимо потянуло в сон. Недолго думая, они решили вздремнуть прямо там, на небольшом раскладном диванчике для гостей. Улеглись валетом и спустя несколько минут уснули, сладко посапывая и время от времени невольно задевая друг друга ногами в поисках более удобной позы.
Вдруг Анна почувствовала лёгкое покалывание в руках и спине, сменившееся приятным жжением. Проигнорировав странные ощущения, она, не разлепляя век, повернулась на другой бок и снова провалилась в сон, а в следующее мгновение уже стояла посреди поля душистых цветов. По всему периметру его окаймляла непрерывная горная гряда. Над головой девочки кружились бабочки с крыльями лазурного оттенка, а под ногами пестрили цветы, причудливые лепестки которых переливались на свету и напоминали неогранённые самоцветы.
Ощущая небывалое умиротворение, Анна поддалась охватившему её порыву и побежала, наслаждаясь красотой нежного голоса, струившегося откуда-то из-за гор. Она остановилась, слушая это пение и не желая пропустить ни одной завораживающей ноты.
Но вот со склонов начала стекать бурлящая желтовато-красная масса, подобная вулканической лаве. До ушей девочки донеслось специфическое потрескивание. Находясь в полусознательном состоянии, Анна не сразу поняла, что это огонь. Раскалённая субстанция поглощала всё на своём пути и стремительно приближалась к ней. Девочка попыталась убежать, но, как это обычно бывает во сне, ощутила, что стоит на месте. Она захотела закричать, но голос её не послушался. Умиротворение сменилось нарастающим ужасом и чувством безысходности, а лёгкость — смертельной тяжестью. Грудь сдавило тисками отчаяния, в ушах стоял звон, а из носа потекла тонкая струйка крови.
Кольцо огня начало смыкалось вокруг Анны, сам воздух стал плавиться, а пространство перед глазами поплыло, как в калейдоскопе. Подняв руки, девочка увидела пылающие ладони и поняла, что сама является источником пожара. Пламя и она неразделимы.
Вдали по-прежнему звучала спокойная песня, но теперь её мелодия, контрастируя с тем кошмаром, что творился вокруг, пробрела новую, зловещую окраску. Пение стало громче и сорвалось на раздирающий душу утробный крик…
Наваждение рассеялось: из забытья Анну выдернул жалобный вопль, эхом отдающийся в её сознании. Она всё ещё лежала на диване, но теперь вокруг бушевало пламя, пожирая стены, пол и убранство маленькой комнатушки, превратившейся в огненную западню. Анна заторможено приподнялась, поворачивая голову в ту сторону, откуда доносился плач, и обнаружила свою подругу, зовущую на помощь и задыхающуюся от дыма.
Мэри пыталась спастись от пожара на высокой спинке дивана. Анна перевела взгляд на руки — те горели и в реальности — и вдруг осознала, что всё происходящее вокруг уже не сон. В панике она спрыгнула на пол и начала размахивать руками, пытаясь избавиться от огня, но это лишь ухудшило ситуацию.
Вскоре весь первый этаж был охвачен пожаром, и пламя перекинулось на лестницу, ведущую на чердак. Сверху послышались сначала кашель и беспокойные шаги, а затем пронзительный крик старой тётушки, осознавшей своё безвыходное положение.
Дверь в прихожую резко распахнулась, едва не сорвавшись с петель, и в дом вломился какой-то мужчина, державший в руке нечто наподобие трости или колдовского посоха, которым защищался от огня. Услышав детские крики в одной из комнат первого этажа, он устремился туда. Подбежав к заливающейся слезами Мэри, мужчина подхватил её на руки, потом быстро осмотрелся и заметил в дальнем углу Анну, испуганно жавшуюся к стене и тихо постанывавшую. По её щекам текли слёзы. Скапливаясь в уголках губ, они быстро испарялись из-за жары в помещении, оставляя щиплющий солёный налёт.
К этому времени у горящей хижины уже столпились обеспокоенные сельчане, и несколько человек растянули под окном чердака большое одеяло, куда весьма благополучно приземлилась тётушка Хлоя.
Меж тем мужчина приблизился к Анне и попытался взять за руку.
Ощутив жгучую боль, он отшатнулся, но не растерялся — одним ловким движением закинул девочку на плечо и направился к выходу, уворачиваясь от падающих потолочных досок. Перепачканный сажей, с двумя девочками на руках, он успел выбраться на улицу как раз перед тем, как второй этаж полностью обрушился и горящий дом схлопнулся, точно гигантская гармошка, издавшая последний ревущий аккорд.
Покончив с одним зданием, огонь, не утоливший голод, быстро перекинулся на соседние, так что тушить его пришлось при помощи магии.