Ах, как вовремя были сказаны эти такие нужные Игорю и такие точные слова! Вспоминая потом свою встречу с Иваном Егоровичем, его умные глаза и ласковые интонации глуховатого его баска, Игорь всякий раз благословлял судьбу за то, что она вовремя свела его с этим человеком!
Хрипло и резко свистнул паровоз, как бы подтвердил то, что сказал кондуктор.
Иван Егорович спустился с площадки на подножку, помахал своим фонарем. Поезд пошел тише, потом остановился среди степи.
— Пойду к главному, узнаю, — тревожно сказал Иван Егорович. — Никого на площадку не пускай, Игорь. — Он улыбнулся. — В случае чего — прямо шашкой рубай. Только заранее ее обнажи, а то как бы опять не заело!
Он соскочил с подножки и пошел вдоль состава — большой, надежный, могучий в своей шубе до пят.
Появился он, когда эшелон уже тронулся. Легко взобрался на площадку. Игорь заметил, что Иван Егорович сильно озабочен.
— Похоже, что до самого Армавира погонят нас без остановки. Даже на твоей станции не будем останавливаться, — сказал он Игорю.
— Ничего, я спрыгну на ходу!
— Ты-то спрыгнешь, я знаю! — усмехнулся Иван Егорович. — А вот… — Он замолчал, обдумывая что-то. Потом посмотрел Игорю прямо в глаза. — Просьба к тебе будет, Иго́рь, — тихо сказал Иван Егорович. — Исполнишь?
— Конечно, Иван Егорович! — горячо отозвался Игорь, готовый все сделать для человека, так щедро одарившего его теплом своего доброго сердца.
— Есть у вас на вокзале один человек. Газетами торгует.
— Вадим Николаевич! — обрадовался Игорь. — Я его знаю. Он мне журналы дает читать.
— Это хорошо, что ты его знаешь. Надо бы ему одно письмецо передать. Я надеялся сам, да вон видишь, как оно выходит: до Армавира будем чесать без остановки!
— Давайте, я передам!
И опять Иван Егорович взглянул в упор на Игоря, словно спрашивал его: «А можно тебе поверить, щепочка?» И глаза Игоря ответили ему: «Можно! Не подведу!»
— Не хотелось бы по почте! — пробормотал, все еще колеблясь, Иван Егорович. — Пока дойдет, да то да се… И тем более письмо срочное. От этой… от тетки его из Ростова.
— Да я передам, вы не беспокойтесь!
— Его, брат, так надо передать, чтобы… — Иван Егорович замялся.
— Я понимаю, Иван Егорович! — сказал Игорь, боясь, что Иван Егорович все-таки не поверит ему и не даст письма. — Я передам. Вы можете на меня положиться. А в случае опасности… — Игорь запнулся, — я его разорву и проглочу!
— Подавишься, пожалуй! — засмеялся Иван Егорович, но тут же оборвал смех.
Он снял с головы свою капелюху, достал из шапки конверт, сказал сурово:
— Спрячь!
…Было уже совсем светло, когда эшелон, миновав зеленоглазый семафор и знакомую водокачку, вырвался, громыхая на стрелках, на свободный пятый путь и здесь сбавил скорость. Надо было покидать гостеприимную тормозную площадку.
Иван Егорович заботливо заправил складки на шинели Игоря, проверил, как висит на нем шашка, потом притянул к себе обеими руками, прижал к груди.
— Ну, плыви, сынок!
И, потрясенный этой отцовской лаской, полный любви и благодарности к человеку, который поверил ему, Игорь — горло его сжала судорога, — волнуясь, сдерживая слезы, сказал:
— Иван Егорович, я вас никогда не забуду. А за письмо не беспокойтесь! Я все сделаю, чего бы мне это ни стоило! Спасибо вам за все, за все!
— Да брось ты! А Вадиму Николаевичу так и скажи: от тетки, мол, вам письмецо привез из Ростова. Прощай, Игорь. Может, еще увидимся когда!
Игорь стоял на последней подножке и, крепко держась за поручни, готовился к прыжку.
— Шашку придерживай, когда будешь прыгать! — наставлял его Иван Егорович. — А еще лучше — сними совсем и держи в руках, чтобы не путалась она у тебя под ногами, чертова дура!
— Ничего, я так!
— Прыгай вперед и беги что есть сил. Готов?