Узнав на улице все эти новости, Игорь поспешил домой.
Елена Ивановна возилась на кухне — готовила завтрак.
— Мама, я ухожу! — объявил Игорь.
— Куда?!
— Говорят, в ревкоме главным какой-то кондуктор. Наверное, это Иван Егорович! Тем более что и Вадим Николаевич там.
— Ты никуда не пойдешь. Слышишь, Игорь? Это же смертельно опасно!
Игорь подошел к матери, взял ее руки, поцеловал и, заглянув в глаза, сказал мягко:
— Во-первых, никакой опасности нет, все уже кончено. А во-вторых… я должен повидаться с Иваном Егоровичем. Пойми, мама!
Елена Ивановна молчала. Васильковые глаза ее стали скорбными и жалкими.
— Ну хорошо, иди! — тихо оказала Елена Ивановна, — Позови его к нам… может быть, он выберет время, зайдет чаю попить… Скажи, что я хочу лично его поблагодарить за тебя.
— Боюсь, что Ивану Егоровичу сейчас не до твоих файв-о-клоков! — засмеялся Игорь и, чмокнув Елену Ивановну в щеку, выбежал из дому.
16. ПЯТЕРКА ЗА СОЧИНЕНИЕ
— Ты куда?!
Молодой, очень худой, высокий парень в замасленной ватной куртке, в обмотках на длинных жердистых ногах, стоявший на крыльце одноэтажного особняка, стукнул прикладом винтовки с примкнутым штыком о пол и подозрительно оглядел Игоря с головы до ног.
— Будьте добры, скажите, здесь помещается ревком? — вежливо спросил Игорь.
— А на кой тебе… в ревком? — сощурился парень в обмотках.
— Нужно!
Часовой еще раз внимательно оглядел Игоря и сказал решительно, будто отрубил:
— Не нужно тебе в ревком.
Игорь обиделся:
— Как это не нужно, когда нужно?
— Ни, не нужно.
— Вы не имеете права так говорить!
— Я сейчас усе права имею! — сказал парень в обмотках.
— Вы лучше ответьте, Иван Егорович здесь?
— Иван Егорович? А виткиля ты знаешь Ивана Егоровича? — оживился часовой.
— Значит, знаю!
— Ну… иди тогда.
Игорь взбежал на крыльцо. Парень в обмотках показал Игорю глазами на пустынную, непривычно тихую для этого часа главную улицу — магазины закрыты, ставни на окнах домов под железными засовами, — вздохнул, сказал примирительным тоном, как бы объясняя свою настороженность:
— Затаились, бисовы беляки! Закурить есть у тебя?
— К сожалению, не курю.
— Плохое мое дело. Ступай, там найдешь его.
Игорь вошел в коридор. Никого! За дверью, обитой клеенкой, раздавались громкие голоса.
Игорь постучал — никто не ответил. Тогда он храбро отворил дверь и сразу же в глубине большой казенной комнаты увидел сидящего за письменным столом с бронзовым чернильным прибором Ивана Егоровича в форменной железнодорожной фуражке.
В комнате были еще двое: белесый плотный мужчина в штатском и седой старичок с жидкой бородкой, в железных очках на сухом строгом носу.
— Здравствуйте, Иван Егорович, — робко сказал Игорь.
— Здорово, Иго́рь! — радостно отозвался кондуктор. Он поднялся, вышел из-за стола и крепко, до боли, пожал Игорю руку. — Я так и думал, что ты заявишься. — Он обернулся к белесому в штатском и к старичку в железных очках, удивленно глядевшим на Игоря. — Это парнишка, который письмо доставил, я вам говорил про него. Не подвел. — И снова к Игорю: — Какой балл ты имеешь у себя в гимназии по письменному сочинению?
Всего ожидал Игорь, но что в ревкоме будут интересоваться его отметками по русскому письменному, этого он никак не ожидал!
— Обычно на пятерку пишу, Иван Егорович, — ответил он, растерянно улыбаясь. — Редко когда на четверку.
— Смотри как нам повезло! А с запятыми этими… тоже справляешься?
— Справляюсь!
Иван Егорович сгреб со стола какие-то бумаги и подал их Игорю:
— Бери! Мы тут втроем сочинили воззвание к населению. Но ведь на троих мы имеем всего лишь четыре класса церковноприходского. Главный наш грамотей, известный тебе Вадим Николаевич, отсутствует, у него особое задание ревкома. Будь другом, Игорь, прочти… и поправь там, где нужно. Главное, за запятыми присмотри, чтобы они, проклятые, на своих местах стояли. Сумеешь?
— Сумею! Иван Егорович, а может быть… стихами изложить?
— Стихами?!
Иван Егорович посмотрел на своих товарищей. Белесый в штатском пожал плечами. Старичок в железных очках, усмехнувшись, не без ехидства спросил:
— Как Пушкин Александр Сергеевич, сможете? — И не своим, торжественным, сдавленным голосом стал читать наизусть: — Горит восток зарею новой. Уж по равнине, по холмам… — Запнувшись, оборвал чтение и обычным голосом сказал: — В таком вот духе бы, а?